Парикмахерия

В варианте форсированного замогильного голоса в нижней октаве, с элементами интонации многообещающей неопределённости, на неизвестном языке… Перекатывая в горле на грани рычания матёрого зверя это самое «…ёрс…» в середине «дня рождения»… Пошло на «ура». Мужики и рты по-раскрывали. Домна от полноты чувств прослезилась. И вскрикнула. Когда я кинул этот пучок волос в печку с последующими многозначительными пассами руками в языках резко вспыхнувшего огня.

На самом деле всё довольно просто — самая горячая точка пламени выше самого пламени. Сантиметров на 20–30. Так что ладони можно пронести прямо через огонь — если быстро — не опасно.

И насчёт — «с днём рождения тебя» я где-то как-то прав — обрезание волос постоянно сопровождают ритуалы перехода человека в новое качество. Рождение новой души, пусть и в прежнем теле. Пострижение монахов и священников — из этой серии.

Ну вот и славно — моё право на руководство принято всеми, переходим к раздаче нарядов на работы.

Ага, рано обрадовался. Плохо быть бестолковым, Ваня. «Нашему Ванечке — всю дорогу камешки» — русская народная мудрость. Более откровенный вариант: «Что не делает дурак — всё он делает не так».

Попытка отправить всех мужчин на лесосеку была принята «в штыки». И неважно, что штыков здесь нет. Ивашко аж растерялся от моего предложения:

– Берите топоры и — лес валить.

– Господине! Мы с Чарджи — вои. Наше дело — дело воинское. Дела смердовские нам делать невмочно.

Я, было, решил, что здесь опять какие-то сословные заморочки. «Здесь — играть, здесь — не играть, здесь — рыбу заворачивали». Меня эти туземные… границы допустимого несколько… утомили. Но, слава богу, не стал горлом брать. И мужики внятно объяснили.

Воин не делает крестьянской работы. Не потому, что не может или не хочет — потому, что перестанет быть воином. Да, воин может, и даже должен, собрать сучья для костра, наносить воды, сварить кашу… На походе. Только.

В мирное время воин занимается подготовкой к боевым действиям. Тренировки, фехтование, выездка, отработка приёмов и взаимодействия. Всевозможные турниры, соревнования, охоты… Как разновидность войсковых манёвров, имитация боевой работы.

Ни стройка, ни какие-то другие хозяйственные работы, кроме напрямую необходимых для обеспечения боеспособности — не допускаются. Маршал Жуков, описывая в мемуарах своё пребывание на должности полкового командира, отмечает, что его полк за два-три года обустройства на новом месте полностью потерял боеспособность.

Многочисленные попытки создать военные поселения, то есть организовать людей так, чтобы они были одновременно и крестьянами, и воинами, всегда оканчивались неудачей. Поселенцы становятся крестьянами. Со всеми вытекающими. Что обосновано применительно к российским крестьянам, например, Уэллсом в его «Россия во мгле»:

«Крестьяне совершенно невежественны и в массе своей тупы, они способны сопротивляться, когда вмешиваются в их дела, но не умеют предвидеть и организовывать. Они превратятся в человеческое болото, политически грязное, раздираемое противоречиями и мелкими гражданскими войнами, поражаемое голодом при каждом неурожае. Оно станет рассадником всяческих эпидемических заболеваний в Европе и все больше и больше будет сливаться с Азией».

Исключения — русские казаки и израильские кибутцы. Но их военный статус весьма активно поддерживался государством. И в части льгот, и в части повинностей. В нормальных же условиях сельские жители быстро становятся… миролюбивыми. Для подготовки воина нужно слишком много сил и средств, чтобы население самостоятельно производило такие траты.

Здесь, в среднем средневековье, этот принцип выглядит особенно жёстко. Крестьянин — только крестьянствует, воин — только воюет. Всю жизнь. Профессиональная подготовка начинается с раннего детства. В Европе, где основной принцип наследования — майорат, действует чёткий порядок: первый сын — наследник, второй сын — священник, третий и последующие — наёмники. О младших обычно говорят более иносказательно — странствующий рыцарь. А по сути: странствующий, пока не навоюет себе приличное место с приличными деньгами или землями.

Беда Третьего Крестового похода — Ричард Львиное Сердце. Второй сын в королевской семье, он был воспитан не как правитель, а как священнослужитель. Наиболее вероятное будущее — место епископа, может быть — архиепископа Кентерберийского. Но смерть старшего брата сделала его королём Англии, а ревность в делах веры христовой — предводителем крестоносцев. Такая смена арены профессиональной деятельности произошла очень быстро — всего за два года. А воин должен учиться с детства.