Парикмахерия

И, бывало, рисуя на очередном, иной раз и венценосном лбу, очередной влажный крест, вспоминал я «гордый лоб» рахитичной мадонны из глухого селения в дебрях лесных, что приняла смерть мучительную, нарушив, хоть и невольно, заклятие своего имени. И той смертью своей, страхами от неё произошедшими, привела в волю мою иных людей, даже и правителей с правительницами. С их народами и царствами.

– Глава 93

Говорят: «нельзя спать на закате — голова болеть будет». А я к закату уже выспался. Мне много не надо. Пять часов сна и — четыре бурных ночи как не бывало. Всё-таки, генная модификация — мощное средство. От сонливости. Потянулся, личико сполоснул. И — на косу.

Косьба вечерняя. Не такая приятная, как утренняя. Солнышко садится. Как-то печально становится. Элегичности многовато. Но у меня ведь ещё и голова есть. А с моей головой никакая… «Апухтинская нотка» в симфонию не пролезет.

Я, пока косой махал, думал. Иногда это полезно. Бегаешь себе, бегаешь, тебя кто-то бьёт — уворачиваешься. Сам кого-то… кто не увернулся. Вроде — при деле. И вдруг задумываешься, как футболист-математик: а чего это я бегу?

Все нормальные дети в определённом возрасте начинают мучить взрослых потоком вопросов «почему?». Вполне по Редьярду нашему, знаете ли, Киплингу:

«Но у меня есть милый друг —
Особа юных лет.
Ей служат сотни тысяч слуг —
И всем покоя нет.
Она гоняет, как собак,
В ненастье, дождь и тьму
Пять тысяч «Где», семь тысяч «Как»,
Сто тысяч «Почему».»

Наше дитятко, в той ещё жизни, регулярно уелбантуривала нас несколько иным вопросом: «Зачем?». То ли чисто персональный сдвиг, то ли дурная наследственность. Или, может, предчувствие чего? Разницу между причиной пинка и желательной точкой приземления понимаете? Вот и я об этом.

Пинок у поворота на Кащенку я получил нехилый. До сих пор не могу остановиться. Хоть сообщение ТАСС выдавай: «Уже третьи сутки сброшенная на Китай резиновая бомба подпрыгивает и давит китайцев». Но уже есть цель: извести курные избы как класс. Переселить туземцев в кое-какое жильё, чуть более нормальнее, и спасти треть миллиона детей.

Что-то не по «Янки» у меня получается. Или я чего-то не понимаю? Миссионерство прёт, пассионарность выпирает. Ну, так и я не из Массачузетса. «Я родом из СССР». При всем моём к этим, массачусетским — уважении. И пусть евреи считают себя богоизбранным народом. А мы не считаем — мы про себя так чувствуем. Только не знаем — для какого именно дела избраны. «Тест на выживаемость»? «Осталось только дустом посыпать…».

Поковыряв пальцем сомнений собственную душу, я понял, что наблюдаю «приступ мании величия» в персональном исполнении. Нету у меня ни богоизбранности, ни миссионерности. Грех сказать, но мне и здешних детей не жалко — мне себя жалко. Не хочу жить в дерьме. Я — себе нормальную жизнь тут делаю. В дерьме по свои, родные, собственные ноздри — не хочу. А что может быть дерьмовее кучи детских трупиков? Только тоже самое, но на Родине.

Спокойно, Ванюха, пафосности — меньше. Не стучите себя пяткой в грудь — синяки будут. Займёмся чем-нибудь сурово-конкретным. Типа — избо-строительством.

«Избушка-избушка. Стань ко мне — передом, к лесу — задом! Не хочешь? Ну, тогда просто нагнись». Кстати, избушка бабы-яги на куриных ногах — аналог домовладения светлых эльфов. В основе тот же принцип: крытый настил на деревьях. Средство защиты от диких зверей. Как у мартышек. Но эльфийские лесные чертоги восходят к кельтским древесным поселения в Северной Англии. А голенастый самоходный и внедорожный вэн бабы-яги — от угро-финских гнёздышек на основе лесных пней на Брянщине.

Когда в очередной раз здешнее человечество слезло с деревьев — оно тут же закопалось в землю. Такое ощущение, что свободное пространство и чистый воздух хомосапиенсам противопоказан. Вот и нынешняя «Святая Русь» до сих пор живёт в курных избах.

Это такое бревенчатое строение до трети уходящее в землю. Делается довольно просто: выкапывается углубление и над ним достраивается 3–4 ряда толстых брёвен. То есть, здешняя типовая изба представляет собой полуземлянку. Двери — нет. Вместо неё — небольшое входное отверстие, примерно 0,9 метра на 1 метр. Войти такую дырку нельзя. Только полный поклон с полуприседом. Может, поэтому и местные так легко, привычно кланяются и на колени падают?