Паритет интересов

Прибыл я туда с заложенным носом и жутким кашлем. И это дало положительный эффект. Встретивший меня поначалу довольно холодно Митрошин, понаблюдав за моими манипуляциями с носовым платком, был вынужден признать, что игнорирую его дочь я по уважительной причине. Так что допрос прошел по оговоренному раннее регламенту, то есть сперва мне дали ознакомиться с экспертизами, и только потом, после коллективного обсуждения линии защиты, следователем был составлен протокол допроса.

— Ну вот, а ты переживал, — покровительственно похлопал меня по плечу Митрошин, когда мы вернулись в его кабинет от Вострикова. — Даже показания менять не пришлось. Согласно выводам экспертов грабителя ты убил вторым выстрелом, одну гильзу при осмотре не нашли, так что оснований сомневаться в твоих словах у следствия нет. Удачно отстрелялся, — пошутил он в конце.

— Не то слово, — согласился я, офигев от фарта. — И чего теперь?

— Как чего? От счастья соображать перестал? — засмеялся Митрошин. — Дело прекратят за отсутствием состава преступления, то есть по реабилитирующим основаниям. Жди, скоро восстановят.

— А можно меня в состав следственной группы включить? — закинул я удочку.

— Альберт, зачем тебе это? — нахмурился Митрошин. — Поверь мне, дело это неперспективное. Рядовое разбойное нападение. Прокуратура его себе забрала только из-за того, что ты одного из преступников подстрелил. Поиск беглецов — лишь вопрос времени. Так что никакой пользы для карьеры не будет, — попытался достучаться до меня зампрокурора.

— Борис Аркадьевич, дело не в карьере, — пришлось изобразить ретивого служаку. — Дело в профессиональном интересе. Это для вас это дело всего лишь рядовой разбой, а для меня — первое серьезное дело. Я начал его расследовать и хочу довести расследование до конца.

— Понял, понял. — Смеясь, Митрошин поднял ладони. — Мне импонирует твое служебное рвение. Да и чем черт не шутит. С залогом ты угадал, может, и это дело выигрышным окажется.

— Я тоже на это надеюсь, — серьезно ответил я.

Перед тем как идти домой, я заехал на Центральный колхозный рынок и заказал доставку цветов для Алины. Пора было отрабатывать хорошее отношение прокурора.

— Записка будет? — уточнил у меня Гурам.

Я задумался. На этот вопрос так сразу не ответить, ведь расстались мы с ней не особо хорошо. Девушка еще не остыла, что было видно по ее реакции при нашей случайной встрече в университете.

— Нет, на словах передайте, что от Альберта. Этого будет достаточно. — Я решил не форсировать события.

После того как цветочный вопрос был закрыт, я отправился за продуктами, которым на рынке был отведен целый павильон. В отличие от магазинов с полупустыми полками и скудным ассортиментом, здесь можно было развернуться, так что затарился я по полной.

На работу я вышел через три дня. Обнаружив меня на утренней оперативке, коллеги разразились, как мне показалось, искренними поздравлениями. Курбанов высказался в стиле «дуракам везет», а вот Головачев реально обрадовал.

— Тебя в состав следственной группы включили, так что после совещания езжай в прокуратуру.

— Какой группы? Ему же серию краж надо расследовать! — всполошилась Журбина, моментально сменив выражение лица с радостного на встревоженное.

— А ты у своего подчиненного спроси, какого хрена он в нее напросился. — Головачев в раздражении стряхнул пепел.

— Альберт, зачем? — Людмила смотрела на меня озадаченно.

— Что значит — зачем? Мой долг довести начатое расследование до конца. — Ответ получился пафосным. Последовавшие за ним смешки коллег и нелестные комментарии Курбанова я гордо проигнорировал.

— А как же кражи?! — чуть ли не закричала она.

— Одно другому не мешает. — Главное, самому верить в то, что говоришь. Тогда это будет выглядеть убедительным.

Журбина схватилась за голову руками. Жаль… не сработало.

Зато Востриков встретил меня благожелательно. О причине такого хорошего к себе отношения я узнал несколько позже, когда в его кабинет привели первого доставленного приводом. Оказалось, что на меня была возложена почетная обязанность допросить всех, с кем Чемезов контактировал, после того как вышел на свободу. В предварительном списке значилось три десятка фамилий и погонял. Вот так рутинно началась моя работа в составе следственно-оперативной группы. А на следующий день меня ждал очередной сюрприз. Из реки выловили труп Чемезова.

На месте преступления, куда мы с Востриковым подъехали где-то через час, после того как информация дошла до районной прокуратуры, работа уже кипела. Следственно-оперативная группа расположилась возле самого берега, а по внешнему периметру стояло оцепление из сотрудников милиции, что сдерживали любопытных зевак.

Покинув служебную машину, Востриков первым делом выматерился. Спрыгнув в грязь следом за ним, я удивленно на него покосился. На обоих заранее припасенные как раз для таких случаев резиновые сапоги. Чего ругаться?

— Болотов, — объяснил он мне причину своего недовольства.