Париж 1914 (темпы операций)

Но оставался открытый фланг со стороны Уазы. Как была использована эта возможность с обеих сторон? Что касается 1–й германской армии, то Клюквесьма недвусмысленно сформулировал свою точку зрения в рапорте от 16 сентября на имя германского главного командования; в этом рапорте он отвергал всякую идею маневра, связанную с передвижением его армии, ссылаясь на плохое состояние дорог. Он не выполнил также предписания Бюловао сдвиге к востоку (чтобы скорее заполнить брешь). Он хотел одного: остаться на месте, на позициях, которые — плохо ли, хорошо ли — обеспечивали его от дальнейших сюрпризов со стороны врага. Разумеется, командующий армией лучше, чем германское главное командование, был осведомлен о состоянии своих частей, которые неспособны были больше к серьезным передвижениям. За свой правый фланг Клюк опасался очень серьезно, и потому прибывший 9–й рез. корпус он немедленно направил в район Нуайона, а 7–ю кав. дивизию — к Лассиньи. Это было не более как прикрытие фланга путем удлинения фронта армии. Однако, союзникам так и не удалось развернуть свой фланговый маневр. После прибытия 13–го корпуса французы сосредоточили на правом берегу Уазы 19 полков пехоты, 16 дивизионов артиллерии и 11 эскадронов конницы; передовым частям удалось даже овладеть Нуайоном. Кав. корпус Бридувплоть до 20 сентября оперировал в районе Верман, Сен-Кантен, Боен, Каморе. Взгляд на карту может создать впечатление глубокого охвата германского фланга [357]. Но в действительности части действовали здесь разрозненно, и выдвинутые силы оказались недостаточными для серьезной операции. Обстановка могла бы измениться, если бы вся 6–я французская армия очутилась на правом берегу Уазы. Но ее командующий Монуривовсе не был склонен к такой операции. Он также предпочел фронтальное наступление на р. Эн. Мало-помалу и те части, которые были на правом берегу Уазы, перетягивались на левый. Заслуживает ли Монуриупрека за этот отказ от возможного флангового маневра? В исторической перспективе — нет, не заслуживает. Командующий 6–й французской армией скорее, чем высший штаб, внял голосу нового этапа войны, надвигавшегося с неизбежностью. Повторение Марнского маневра в худших условиях не сулило никакого серьезного успеха [358].

К концу сражения на реке Эн обе стороны убедились в своем бессилии сдвинуть врага с места. После ввода в брешь трех германских корпусов, оба фронта стояли сплошной стеной друг против друга. Атаки, которые предпринял Бюлов16 сентября и в последующие дни в направлении на Фим, кончились полной неудачей: «Войска были истощены потерями и усталостью, деморализованы неудачами. Плохо поддержанная артиллерией, у которой не хватало боеприпасов и которая стреляла плохо из-за потерь в кадрах, пехота видит, что наступательная способность ее уменьшается с каждым днем» [359].

Ни одна сторона не имела никакого серьезного преимущества. В этом теперь убедились и союзники: «Мы потеряли наше преимущество; час прошел». Темп наступления был потерян, и оба врага стояли друг против друга на позициях, с которых им не было суждено сдвинуться серьезно в продолжение четырех лет.