Париж 1914 (темпы операций)

Таким образом, фактор времени, скорости движения учитывается исследователями, и было бы странно, если бы дело обстояло иначе, когда речь идет о маневре различие выводов объясняется тем, что нет ясного понятия о данном факторе. Велика или мала была скорость движения 1–й армии? Достаточна ли была она? На эти вопросы получаются противоположные ответы, которые имеют свои основания. В известном смысле 1–я армия показала рекордные скорости марша до конца сражения на Марне. Все же в общем плане маневра эти скорости оказались недостаточными. Но если бы вместо скорости пехоты взять даже скорость современных высокоподвижных средств, возможно было бы, что эти скорости также оказались бы недостаточными. Все дело в том, что мера скорости наступающей массы не может быть одинаковой, раз навсегда установленной для всех случаев.

Все зависит от средств, которыми располагает противник, от обстановки маневра и т. д. Следует говорить поэтому не о скорости вообще, а о темпе маневра, в котором скорость движения, конечно, играет первостепенную роль. Вот почему в нашем исследовании фигурирует не просто скорость, а главным образом и прежде всего понятие «выигрыша темпа», опережения противника в темпе развития маневра, В статье Л уазоимеется ряд моментов, подводящих к этому понятию. Например, внезапность, без которой нет выигрыша темпа, — это «прежде всего быстрота соединения и развертывания маневра».

з) Стратегическая конница

Если верно, что скорость движения крайней правофланговой армии следовало увеличить, по крайней мере, вдвое, то не достаточно ли было составить эту армию из кавалерийских корпусов, чтобы получить такую скорость? Говорят, что у Шлиффенабыла мысль собрать все 10 германских кав. дивизий, которые имелись на западном фронте, на правом фланге [414]. Но этих кавалерийских дивизий было мало для того, чтобы всю 1–ю армию составить из кавалерийских масс. Мы считаем, что эту последнюю идею Шлиффенсразу отверг бы, если бы она ему была предложена, и он был бы прав. Могла ли бы 1–я армия, если ее рассматривать как единое целое соединение, способное выполнять самостоятельные оперативные задачи, обойтись без пехоты? Очевидно, это было невозможно. Достаточно вспомнить условия, в которых велось сражение у Монса. Обходя Париж с запада, 1–я армия должна была быть готова к боевому столкновению с крупными нерасстроенными вооруженными силами противника; она должна была быть готова выставить в тылу неприятельского расположения кордон, заграждающий отход к югу. Следовательно, в шлиффеновском маневре именно пехоту нужно было перебросить возможно быстрее вперед. Шлиффени утверждал, что, «как и прежде, необходимо возлагать упование на превосходящее правое крыло с глубоким эшелонированием вправо и мощной кавалерией на флангах…» [415].

В действиях кавалерии начального периода обнаруживается органическое противоречие между оперативными целями, которые ей ставились, и оперативно-тактическими возможностями, которыми она обладала. Теоретически она рассматривалась как очень подвижный род войск, способный осуществлять самостоятельно задачи стратегического порядка (глубокий удар в тыл и во фланг противнику, стратегическая разведка, преследование). Довоенные уставы считали, что эти задачи могут быть разрешены с использованием коня не только как средства передвижения, но и на поле сражения. Пункт 12 германского кавалерийского устава гласил: «Кавалерия должна всегда разрешать свои задачи наступательно. Только когда невозможно применить пику, она прибегает к карабину». Пеший бой рассматривался, следовательно, лишь как исключение.

Четыре германских кавалерийских корпуса на западном фронте с начала войны были разбросаны по всему фронту, 2–й кав. корпус на крайнем правом фланге вместо выполнения основной задачи — разведки — выбрасывается вперед сначала на Тирлемон и затем на Гэлен. «Бой при Гэлене — черный день 2–го кав. корпуса» [416]. 4–я кав. дивизия, атаковавшая в конном строю, потерпела кровавое поражение, 2–я кав. дивизия, получив задачу отрезать бельгийцев от Антверпена, после 20–км перехода 18 августа натыкается на противника у Эршота и останавливается. В дальнейшем корпус, подчиненный сначала 2–й армии, направляется на Шарлеруа, затем, перейдя в подчинение 1–й армии, — на Лилль. Это вызывает потерю времени, корпус не выполняет задачи стратегической разведки, и 1–я армия натыкается на англичан у Монса. Двинувшись немедленно же на юг, 2–й кав. корпус мог бы 26 августа достичь Перонна с глубоким охватом противника. Но 25–го он направляется командованием 1–й армии на юго-восток. В битве у Ле-Като вместо движения в тыл 2–му английскому корпусу кавалерия, спешившись, ведет фронтальный бой с англичанами. До 29 августа кав. корпус следует позади пехоты.