Париж 1914 (темпы операций)

В 2 часа ночи (с 9–го на 10 сентября) немецкая пехота начинает свое продвижение вперед с незаряженными винтовками и с примкнутыми штыками. Результаты ночного движения оказываются, однако, незначительными: части брели ощупью, не имея отчетливого направления, и перемешались между собой. Захватить артиллерию противника немцам не удалось, и она открыла с рассветом огонь. Завязался ожесточенный бой, в ходе которого немецкая пехота значительно продвинулась вперед, особенно в центре, где продвижение составляло около 10 км. Вечером 10 сентября линия фронта проходила от высоты, севернее Рамберкур, через выс. 309 — Курсель — восточный край леса южнее Сорокур — высоты, западнее Риньокур и Геип, и отклонялась назад к Ипекур.

В 9 час. утра 10 сентября в штаб 5–й армии прибыл подполк. Хенч, изобразивший в черных красках положение на правом крыле и потребовавший отхода армии на линию Сен-Менегуль — Клермон. Однако, у него потребовали письменного приказа германского главного командования. Командование 5–й армии, на основании поступавших в течение дня (10 сентября) донесений, могло составить себе представление о крупном успехе войск; пехота противника была потрясена и казалась небоеспособной. Но и части 5–й армии были измотаны вконец. Был отдан приказ о прекращении наступления. «Армия безусловно нуждается в отдыхе и пополнении», говорилось в донесении главной квартире.

На правом берегу Мааса 5–й корпус 8 сентября начал бомбардировку тяжелыми орудиями форта Труайон, однако, до исхода сражения взять его не удалось.

«Если обозреть положение 4–й и 5–й армий в течение двух последних дней (9 и 10 сентября), получается картина, что на фронте от Витри-ле-Франсуа до Ипекура оба противника сохраняли равновесие. Должно было обнаружиться, кто из них имеет более крепкие нервы и способен дольше продержаться в этом аду артиллерийского огня, терпя голод и жажду»[273]. И дальше официальная германская история продолжает, что стоило немцам выдержать еще немного, и 11 сентября победа была бы обеспечена.

Здесь попросту маскируется выдающаяся роль времени в ходе грандиозной схватки. Разве не безразлично, когда именно был бы одержан этот успех? Бесспорно, например, что, направив крупные силы на Верден, германцы овладели бы им. Однако, были ведь какие-то основания, по которым германское главное командование предложило выставить заслон против крепости и двигаться к югу. Основания состояли в том, что атака Вердена потребовала бы отвлечения значительных сил и затраты времени. Между тем, по германскому плану войны, решение следовало искать не в лобовой атаке крепости, а в широком маневре охвата. Успех наступления 5–й армии указывает на то, что, вообще говоря, успехи на восточном секторе были возможны. Но не означало ли это продвижение 5–й армии на восток новую потерю темпа в стратегическом масштабе, впрочем, тогда, когда участь сражения была уже решена. Основная идея Шлиффена подтверждалась еще и еще раз.

Фронтальное сражение на Рейн — Марнском канале и южнее Вердена не могло дать ощутительного стратегического эффекта. Кризисы возникали на флангах. Командующий 4–й армией рассчитывал обойти фланг 4–й французской армии, по левому берегу Марны, тем более, что здесь, у Мейльи, в расположении союзников зияла брешь. Однако, 19–й корпус и 23–я дивизия встретили на своем пути переброшенные туда части французов. Обнадеживающим было также положение на стыке 4–й и 5–й армий в направлении на Бар-ле-Дюк, где в расположении французов также обнаружилось слабое место. Однако, и сюда французы подбросили свежие силы, и кризис грозил уже скорее германцам. Слабые попытки маневра потерпели, таким образом, неудачу, а лобовая схватка не сулила быстрого успеха из-за возрастающей мощи артиллерийского огня.

Оставленные в своем продвижении на юго-восток 4–я и 5–я германские армии в общем плане Марнской битвы оказались скованными: они были оторваны и изолированы от решающей схватки у стен Парижа.

б) Остановка германского наступления на Марнском канале

(4–я французская армия 6–9 сентября)