Париж 1914 (темпы операций)

Но, по крайней мере, путь движения трем правофланговым армиям был теперь открыт. Успех всего германского маневра не был еще скомпрометирован на решающем участке. Напротив, конечная победа теперь становилась реально обоснованной и отчетливо ощутимой. Тем не менее в приграничном сражении германское главное командование получило ряд тревожных сигналов, которые не были им услышаны. Со всей отчетливостью наметился сдвиг центра маневра к востоку, а это было началом потери темпа, началом, отнюдь еще не решающим, но содержавшим опасную тенденцию.

Приграничное сражение — предтеча Марны.

3. Битва на Маасе (Схема 2)

Схема 2. Район Мезьер — Седан — Люнмеди.

После окончания пограничного сражения 3 германские армии уже находились западнее Мааса: 1–я, 2–я и 3–я. Охватывающее движение их неизбежно вынуждало к отходу, рано или поздно, 4–ю и 3–ю французские армии, прикрывавшие переправы через Маас, южнее Мезьера. Если же эти армии упорно стремились бы удержаться на берегах Мааса, то этим союзники оказали бы, по выражению Шлиффена, «любезную услугу» германскому наступлению, дав возможность себя окружить. Задача 4–й и 5–й германских армий в плане шлиффеновского маневра состояла, казалось бы, в том, чтобы задержать французские армии на Маасе. Связь с 3–й армией могла быть легко установлена путем форсирования Мааса севернее Мезьера, где переправы охранялись лишь слабыми силами французов. Переправившись здесь, силами своего правого фланга 4–я германская армия легко могла бы вынудить к отходу части 4–й французской армии в районе Седана, после чего переход через Маас был бы обеспечен и прочим корпусам 4–й германской армии.

Но командующий армией герцог Альбрехт принял диаметрально противоположное решение и в течение четырех дней (с 25 по 29 августа) Маасского сражения с громадным упорством проводил его в жизнь, при прямом попустительстве германского главного командования. Он жаждет сразиться с врагами и поворачивается лицом к лицу к ним. Оставляя без всякого внимания район севернее Мезьера, где его ждали лишь технические проблемы переправы через Маас, он оттягивает свой правый фланг в район Седана, куда отступают французы, и стремится добить врага, который ускользнул от него в битве в Арденнах (пограничное сражение).

23 августа командующий 4–й армией, преследуя отступающих французов, дает в 16 ч. 45 м. приказ, ориентирующий правый фланг — 8–й корпус — на Мезьер (Meziers) и левый фланг — 6–й корпус — на Марпо (Margut) 8 км юго-восточнее Кариньяна (Carignan). 24 утром он получает сведения (оказавшиеся неправильными), что 4–я французская армия, отступая к югу, оставила на Маасе и реке Шьер лишь слабые арьергарды. Приказ в 10 час утра подтверждает направление 8–го корпуса на Шарлевиль (Charleville) и западнее, 8–й же рез. корпус получает задачу овладеть Седаном и переправами, западнее от него. Прочие корпуса должны форсировать реку Шьер и, поворачиваясь к юго-западу, реку Маас. 25 августа герцог Альбрехт, узнав, что Шарлевиль удерживается лишь слабыми отрядами (это, казалось бы, должно было побудить его к скорейшему овладению переправой именно здесь), но что в районе Седана следует ждать серьезного сопротивления, отдает в 8 час утра приказ 8–му корпусу резко склониться к югу, выходя к Маасу в районе Вринь-на-Маасе (Vrugne-sur-Meuse) — Глэр (Glaire). Таким образом, переправа в районе Мезьера отклоняется окончательно, и командующий 4–й армией решает форсировать Маас в районе Седана. Это является, как увидим, решением, чреватым последствиями для исхода всего маневра германских армий.

После подхода утром 25 августа к Седану части 8–го рез. корпуса ввязываются в тяжелый уличный бой. Германская пехота не может продвинуться под пулеметным огнем, 8–й корпус, получив приказ о движении к Седану, не может выполнить его из-за усталости пехоты и конницы (лошади 59–го арт. полка не расседлывались в течение 65 час. и получали корм, транспортировавшийся на зарядных ящиках, так как обозы не поспевали), 18–й корпус откладывает форсирование реки Шьер на 24 часа. Другие корпуса подвигаются слишком медленно, и назначенные им объекты не были достигнуты. День (25 августа) пропадает, таким образом, даром. Это едва ли, однако, следует отнести на долю пехоты, крайне утомленной маршами и неспособной лететь по воздуху, как этого хотелось бы командованию 4–й армией.