Париж 1968. Книга вторая Рваное время

Неприметный, не работающий в местной жилищной конторе… Сергей насторожился. Припомнил такого. Встречал! Вот здесь же, на крыше встречал! Он тогда замазывал что-то… Голубого дельфина замазал, «маячок»!

– Маша… А когда ты его видела? Вспомни, пожалуйста, поточнее.

– Ну-у… когда… – девушка смешно наморщила лоб. – Дня три назад… и еще ранее… Думаете, он мог украсть?

– Пока не знаю. А у кого из ребят можно поспрашивать? Ну, собираются, может, здесь, тусят?

– Хм… Разве – у мелких… У Кольки Кораблева из сто двадцатой квартиры, у Мельникова из сто пятнадцатой… Да они вон, на улице все – у качелей.

– У качелей, говоришь… Ага!

Оставив девчонок за маникюром, стажер быстро спустился во двор…

Разговор с ребятней у качелей почти ничего не дал. Правда, то, что похищенный велосипед был очень старым – это Сергей записал. И кое-что выяснил про лже-маляра. Ребята его тоже видели. Правда, давненько уже, где-то по весне…

По весне… Так он тогда и закрашивал дельфина…и в жилконторе не значился. Странный какой-то маляр. А, сможет быть, его просто кто-то из жильцов нанял? Или в том же МО «Жилье» взяли человека со стороны… Все может быть…

– Так, кто велик взял, не видели?

– Не, не видели. Говорим же! – Никитка Мельников – парнишка лет двенадцати – поддернув шорты, ответил за всех… что от внимания Сержа вовсе не ускользнуло. Как и быстрый взгляд, брошенный пацаном на своего более юного сотоварища – Кораблева Кольку. Колька вообще никого не говорил – лишь кивал да поддакивал.

Покусав губу, стажер убрал папку и подумал, что все равно придется опрашивать ребят отдельно – глядишь, и Кораблев разговорится… Ну, кому этот чертов «Десна» нужна-то? Ясно – просто так сперли да выкинули, так сказать – из хулиганских побуждений, досадить зануде-пенсионеру. А ну-ка – спросить!

– А он вообще как, Сенькин-то? Ну, что за человек? Говорят, не очень.

– Ха, не очень! – Никита хлопнул себя ладонями по коленкам. – Ничего себе – не очень. Да просто жесть! Ко всем пристает, до всех докапывается… Вон Машку Колентьеву, соседку, всю извел. Увидит – шипит во след, обзывается. И одета не так, и прическа не та, еще и татушки… Подружек ее – так же! А Машка – девчонка хорошая, никакая не…

Тут мальчишка сконфузился и покраснел.

– А вон ваш Сенькин, – вдруг указала рукой Колька. – Во-он, в шляпе, с пакетом. Видать, из магазина.

Серж повернул голову, увидев идущего невдалеке мужичка, весьма уже пожилого, худого, сутуловатого, с желчным вытянутым лицом и большими хрящеватыми ушами. Старый пиджак, коротковатые, такого же цвета, брюки, сандалии и длинные цветные носки! Голубая марлевая маска на подбородке…Тот еще пижон. Впрочем, без маски в магазин не пустили бы – пандемия…

– Ладно, поговорю… А к вам зайду еще – родители должны расписаться.

Быстро нагнав пенсионера, стажер нацепил на лицо самую доброжелательную улыбку:

– Игнат Савельевич? А я из полиции – как раз по вашему делу.

– А! Решили-таки заняться, наконец! – оглянувшись, Сенькин окинул стажера быстрым подозрительным взглядом. – Что-то я вас не помню… Из новеньких?

– Стажер, – доставая заверенную начальством справку, все же представился молодой человек.

Пенсионер недовольно почмокал губами – слишком уж тонкими для столь тяжелого подбородка и вытянутого мосластого лица:

– Ишь, на стажера спихнуть решили… Жаловаться буду! В прокуратуру!

– Зачем жаловаться? – стажер развел руками. – Вдруг, да я ваш велосипед и найду?

– Вот именно, что – вдруг, молодой человек! Вот именно! А вы почему без маски?

Действительно – зануда. Правильно сказал Никитка – жесть!

– Так на улице ж… Игнат Савельевич, вы, я вижу, мужчина положительный… Где б нам переговорить?

– Домой не приглашу, извиняйте! – резко дернулся Сенькин. – Сами знаете – пандемия.

– Так мы можем и на скамейке поговорить…

– Так я уже говорил с вашими!

– Но, не со мной же, – Сергей снова улыбнулся. – Много времени не займу.

Жалобщик снова дернулся:

– Нет уж, молодой человек! Опрашивайте, как положено.

Ну, зануда!

Что ж, как положено, так – как положено… А этот чертов Сенькин, похоже – жалобщик профессиональный! Ишь ты, все нюансы знает – сказал «опрашивайте», а не «допрашивайте», хотя, для обывателя – никакой разницы…

– Кого-нибудь подозреваете?

– Да многих! Девки тут ходят, не наши… к рыжей Машке, есть тут такая… та еще… И подружки ее – такие же! – пенсионер не на шутку разволновался. – Оденутся так, что… Проститутки, больше никак не сказать. Еще и разрисованные, ровно дикари какие-то! И хамят, хамят… Устал уже замечания делать! Ничего, выслежу, где учатся – и напишу. Обязательно напишу! Одна там есть – жердина длинная, все мат-перемат… Я ее запо-омнил! Вот вы, как полиция, и выясните – кто они? И проведите, так сказать, работу! Оштрафуйте за хулиганство.

– Ну, девчонки вряд ли велосипеды воровать будут, – глянув вдаль, задумчиво промолвил стажер.

– Эти – могут! – безапелляционно заявил Сенькин. – И велосипед у меня, хоть и старый, а лучше нового! В советские-то времена на века делали, не то, что сейчас. И ущерб для меня значительный, прошу отметить!

– Так в заявлении ж есть…

– И – тем не менее! Запишите!