Париж между ног

И пока он, прощаясь, шел, я про себя говорю, не справлюсь, а расправлюсь! Ух, как я на всех этих б…. разозлилась! Это надо же кого, и где, в Париже? Как босявку разводят! Нет, не разводят, пытаются развести!

— Посмотрим еще кто кого! Ведь они самого главного не учли, что я хоть по их мнению и прости меня господи, но я ведь не девочка, я замужняя женщина и потом у меня против них есть такой аргумент, что им от того несдобровать! Ведь то надо знать, что у них, что у нас, у кого больше денег — тот и прав! Вот так! Лягушки французские, прежде чем квакать, надо вам научиться поглубже нырять и свои ж… спасать, это вам скоро пригодится, уверяю вас. Я вам такую цаплю достану, что она вас за вашу противную, хитрож…подхватит, подкинет и проглотит! Это я вам обещаю, точно, ведь вы же не знаете того, что я не просто мадам-Руссо, я же еще и мадам-Бест! А Бест — это лучшая из всех!

Инспектор Андре

— Смотря что Вы хотите мадам? — Спрашивал Андре, инспектор полиции, которого привел мне для помощи Пьер.

— Откуда Вы так хорошо говорите на русском языке. — Спрашиваю удивленно.

— Еще бы! Я и есть русский, вернее молдаванин, а теперь здесь в Париже идентифицируюсь как выходец из Трансильвании. В Париже все чаще сталкиваешься с румынским криминалом, так что полиции ничего больше не остается как нас же самих привлекать к борьбе с этой преступностью из Румынии. И потом знаете, это не безопасно, потому французы нас предпочитают вперед выталкивать, хоть и объясняют это тем, что мол, нам так лучше как землякам со всей этой мафией разбираться.

— И как, помогает? — Спрашиваю.

— Не очень-то, если честно, и мне мадам уже кажется временами, что мы проигрываем ей окончательно, так она разбушевалась тут. К тому же, как мы ни старались, а она срослась с афрофранцузами, кто буквально оккупировал пригороды Парижа. Теперь даже полиция туда не суется, только спецназ и то, если уже ничего сделать нельзя. Там прямо настоящие войсковые операции проводятся, ад да и только. Войсковые, никаких полицейских!

— И что же? Ничего не помогает?

— Какой там! Они в нас стреляют уже из боевого оружия, а наши тупоголовые начальники думают, что их можно выкуривать слезоточивым газом. Мафия румынская и албанская тесно переплелись, а тут еще и косовская, сам черт не разберет, и все с автоматами Калашникова. А все от законодательства либерального, болтунов этих в парламенте. Пустили к себе беженцев, ну и какие же они беженцы, от чего?

Это у них такое времяпровождение, вроде развлечение в Европе. Дома-то семьи кормить надо и потому надо работать, а тут можно бездельничать, развлекаться. Они так и ведут себя тут, словно в банде наркоманов и преступников, никто не работает, воруют, насилуют женщин, грабят среди белого дня, и уже даже на центральных улицах. Раньше такого не было, порядка было больше, а сейчас…

— Да, бог с ними, что же у Вас, мадам, рассказывайте? Пьер мне в двух словах рассказал, что Вас решили шантажировать, вот я и хочу от Вас самих все услышать, что Вы сами по этому поводу думаете? Да и фото, конверт сохранились? Вот и хорошо. Что еще? Я Вас слушаю внимательно.

И дальше все в том же духе.

Бутылка хорошего Бурбона, со льдом припасенная, заранее сделали его более сговорчивым.

— Значит так! Халида, как Вы утверждаете, простите не Вы, а Пьер, связана с кем-то, допустим с теми, кто обеспечивает безопасность в ночном клубе. Кстати, кто там нанят? Ах да, знаю, знаю их… Такие громилы, гориллы, а не женщины. Они их этих гермафродитов специально накачивают гормонами, и у них знаете ли не только бицепсы, но и гениталии становятся как мужские… Простите мадам, я потому углубился в подробности, что при всей мерзости нашей жизни не разделяю того мнения, что дамы обязательно должны занимать те же рабочие места, что и мужчины и во всем иметь те же права и обязанности в обществе. А кто же тогда будет детей рожать и воспитывать, такие уродины, как эти гориллы?

— Простите, я снова отвлекся, расслабился…. — При этом вижу, как он с удовольствием потянулся за следующей рюмкой.

— Так и что же тогда? Допустим, и это мы обязательно проверим, что Халида именно так и работает, подставляет жертвы под снимки в темноте, а потом они жертву эту раскручивают… на бабки. Так у Вас, по-моему, говорят об аферах с деньгами? Ну и что же тогда? Получается, что…

Опять он выпивает и с удовольствием откидывается в кресле, довольный своими недалекими, как мне кажется рассуждениями.

— …получается, что жертва шантажа ни к кому не обращается, так как сама ей не отказывала и потому… — Теперь он внимательно рассматривает меня.

— Скажите мадам Руссо, а Вы с ней не…

— Нет, комиссар Андре, такого не было и в мыслях даже. Мне если по правде сказать, она нужна была только как мостик к кутюрье. Он почему-то стал отказываться от сотрудничества, хотя обещал мужу перед отъездом. И я думала, что с ней заигрывая, попытаюсь через нее выйти на кутюрье и найти его благосклонность, привлечь к своему бизнесу, ведь она его пассия или любовница, даже не знаю, кто она ему приходится?

— Но чем Вы больше к ней и дальше…