Париж от A до Z (ЛП)

Я открыл глаза и посмотрел на него, растянувшегося на животе передо мной. Ему нравилось вот так доводить себя до оргазма, на что у меня жалоб, естественно, не было. Одну руку он положил мне на живот, а вторую держал под собой, очевидно на члене. Он выглядел потрясающе – эротичным и сексуальным как черт. Татуировка-звездочка между его лопатками была похожа на штамп или клеймо, словно сами небеса пометили его, как своего, прежде чем забросить на Землю. Смуглая кожа смотрелась экзотически на фоне темно-красного бархата покрывала, узкие бедра то поднимались, то опускались, пока он втирался ими в кровать. То было одно из моих любимейших зрелищ – смотреть, как он трахает себя о кровать. Не сдержавшись, я представил, как он у меня на глазах трахает вот так другого мужчину.

Дотянувшись до него, я смахнул с его лица волосы. Его движения – как бедрами, так и ртом – стали теперь быстрее. Я смотрел, как моя плоть исчезает в его бесподобном рту. Я видел, как его бедра все сильнее вдавливаются в матрас. А потом…

Он издал звук.

Это по-прежнему случалось так редко, что застало меня врасплох. Звук был гортанным, тихим и низким. Быть может, это был стон. Я не столько услышал его, сколько почувствовал, как он завибрировал вокруг моего члена. И стоило мне ощутить его, как я кончил – даже не успев понять, что я уже близко.

На подступах моего оргазма Анжело отстранился. Не потому, что не хотел, чтобы я кончал ему в рот. Просто с задержанным дыханием у него не получалось глотать. Он вжался мне в пах лицом. Не дыша, напрягся, и пока я ласкал себя, доводя до конца, содрогался у меня между ног.

Мы полежали так какое-то время, восстанавливая дыхание. Наконец он поднял голову и с улыбкой посмотрел на меня. Его дыхание почти вернулось в норму.

– У тебя сперма на волосах, – сказал я.

– Ну и ладно, – ответил он. – Я же говорил, что успею заскочить в душ.

***

В лобби, куда я спустился вместе с Анжело, Мэттом и Джаредом, нас ждал только Джон. Я ненавидел себя за то, как от одного его вида мое сердце подпрыгнуло к горлу. Я не хотел разговаривать с ним. Я не хотел улыбаться и поздравлять его. Больше всего мне хотелось развернуться и вернуться в наш номер. Но остальные уже стояли возле него, здоровались с ним и пожимали руки. Я не мог избегать его вечно.

Первыми к нему подошли Мэтт и Джаред. Мэтт держался зажато и не особенно дружелюбно, а вот Джаред поприветствовал Джона с неподдельной сердечностью. Затем подошел Анжело.

– Поздравляю, чувак, – сказал он.

Я заметил, что Джону стоило некоторых усилий вести себя с ним нормально – я до сих пор знал его достаточно хорошо, чтобы считать напряженность в его осанке и натянутость в том, как он улыбнулся. Однако он поблагодарил Анжело. А потом пришла моя очередь. Мне хотелось думать, что между нами не будет неловкости, но как – после всего, что я сделал?

– Зак, – произнес он.

Он смотрел на меня с вопросом в глазах, пытаясь понять, как я собираюсь вести себя рядом с ним. Последняя наша встреча прошла в обстановке, крайне далекой от дружеской – по крайней мере с моей стороны. Заговорить с ним было непросто, однако я все же пересилил себя и сказал:

– Здравствуй, Джон.

Слабо улыбнувшись на это, он шагнул ко мне и протянул в мою сторону руку. Он собирался обнять меня. Я даже не столько был против сам, сколько не хотел снова, как два года назад в Вегасе, увидеть на лице Анжело ревность. Я не хотел опять подвергать Анжело этому испытанию. И потому выставил перед собой ладонь и остановил Джона на полпути.

Он вздохнул. Потом отступил назад и просто пожал мне руку.

– Я рад, что ты приехал, – сказал он. Но, заглянув ему в глаза, я понял, что обидел его. Опять. Было невыносимо вспоминать, сколько раз за наш последний год вместе я видел у него этот взгляд – причиной всегда были какие-то мои действия. Сегодня я поступил ровно так же, как раньше: притворился, что мне все равно.

Минуту спустя появился Коул, и мы вслед за ним вышли на улицу и направились куда-то в сторону от Вандомской площади. Для меня все здания выглядели одинаково: приблизительно пять этажей, плоский фасад и серая, либо белая, либо кремовая облицовка. У всех на уровне улицы были арки, а над ними – ряды высоких прямоугольных окон. До невозможности узкие улицы были забиты странными маленькими машинками. После Колорадо, где практически все разъезжали на внедорожниках, возникало ощущение, что я попал в страну лилипутов.

То ли из-за нашего разговора, то ли просто из-за энтузиазма Анжело, но Коул, похоже, решил принять личное участие в том, чтобы по максимуму познакомить его с Парижем. Они шли впереди нас. Коул то и дело подхватывал Анжело под локоть или даже тянул его за руку, переводя от одного места к другому. Быстро двигаясь, они забегали во встречающиеся по пути магазины, заглядывали в окна, пока все остальные медленно шли позади. Они были словно колибри, а мы – как неуклюжие голуби.

– Он всегда такой? – спросил я у Джона. О чем немедленно пожалел. Я не хотел, чтобы это прозвучало так, будто я оскорбляю его любимого человека.