Париж.ru

Лера начала читать. Перед нею был нотариально заверенный и соответствующим образом, с соблюдением всех юридических тонкостей, сформулированный отказ от прав владения денежным имуществом, полученным Валерией Евгеньевной Лебедевой, гражданкой Российской Федерации (год, число, месяц, место рождения, серия и номер паспорта, дата и место выдачи, адрес, по которому прописан паспорт), согласно завещанию гражданина Франции Габриэля Филиппофф. Вышеупомянутая В. Е. Лебедева отказывалась от своего имущества в пользу гражданина Российской же Федерации Шведова Алексея Викторовича (год, число, месяц, место рождения, серия и номер паспорта, дата и место выдачи, адрес, по которому прописан паспорт). Подписи нотариуса и свидетелей акта отречения от прав уже стояли, как и печать нотариальной конторы. Свободным оставалось только место, где Лебедевой В.Е. предстояло поставить свою подпись. Бумага была составлена на русском и французском языках.

Очевидно, что аналогичный документ подготовлен для Мирослава, только там указаны его имя, отчество фамилия и паспортные данные.

– А как они узнали мой адрес, номер паспорта и все такое? – изумилась Лера.

– Люди серьезные, профессионалы, – улыбнулся Жерар. – Все эти данные, очевидно, были в картотеке Николь, так что мэтру Морану не составило труда заглянуть туда.

– Понятно. А кто такой Шведов Алексей Викторович?

Жерар только фыркнул, но не сказал ни слова.

– Какая мразь... – протянул Мирослав. – Быть того не может!

Лера поглядела на Мирослава и увидела, что он с уничтожающим, брезгливым выражением смотрит на Алекса, медленно покачивая головой, как бы не веря своим глазам.

Николь стояла с несчастным видом, беспомощно сплетая и расплетая пальцы.

– Мирослав, погоди... – пролепетала она, но ее жених на нее даже не взглянул.

– Значит, я угадал вчера? Значит, я не зря так душевно хотел набить тебе морду еще там, в Париже? – сквозь зубы проронил Мирослав, не сводя глаз с Алекса. – Да, Алексис... Не зря... Но ты хороший психолог! Ты сразу просек, на чем меня можно сломать. На жалости, правильно. Если я человека жалею, то на какое-то время перестаю его трезво оценивать. Но только на какое-то время. И время, отпущенное тебе, прошло. Теперь я смотрю и вижу, какая же ты подлая свинья.

– За что?! – яростно вскричал Алекс. – Что я сделал? Что ты там вычитал, в этой бумаге? Этот буржуй меня оклеветал, не верь ни одному его слову, он меня ненавидит, потому что...

– Потому что? – высокомерно повторил Жерар.

Алекс люто сверкнул на него глазами, но вдаваться в подробности не стал: повернулся к Лере:

– Что там написано? Скажи мне! Почему ты так на меня смотришь, почему?! Что там написано, могу я узнать или нет?

– Разве ты не знаешь? – с тоской пробормотала Лера. – Разве ты не знаешь, что мы с Мирославом должны были отказаться от наследства в твою пользу? Его вы шантажировали мнимым похищением Николь, а какие меры собирались применить ко мне? – Она вдруг вспомнила рассыпанную мирабель и ощутила, как загорелись щеки. – Да... Кажется, я понимаю...

– Ничего ты не понимаешь! – рявкнул Алекс. – И я тоже. Это... это заговор какой-то! А ну дай сюда!

Выдернул из рук Леры бумагу, пробежал глазами – и потрясенно покачал головой:

– Это же надо... Это же надо! Лихо придумано...

Отшвырнул документ, выпрямился с торжествующей улыбкой:

– Мирослав, ты тут меня называл и так, и этак, и еще бог знает как. Возьми свои слова обратно. Возьми, ну!

– Это еще почему? – осведомился Мирослав.

– Вот именно, почему? – заносчиво повторил Жерар.

– Да потому! – торжествующе выкрикнул Алекс. – Потому, что я – не Алексис Шведов, ясно?

– Ну да, рассказывай, – кивнул Мирослав. – Люблю твои рассказы! Я сам видел твой паспорт в аэропорту. И видел того усатого хмыря, который тебя встречал.

– И паспорт был не мой, и хмырь встречал не меня, – как-то совсем по-юношески, освобожденно засмеялся Алекс. – Говорю же: я не Шведов!

– А кто ж ты тогда такой?

– Я – Данила Холмский.

– Какой еще Холмский? – хлопнул глазами Мирослав. – С чего бы это вдруг ты Холмским стал? А где Шведов? Что с ним?

– Шведов?.. – вдруг охрипнув, с трудом выговорил Алекс. – Шведов... он убит.

Данила Холмский. Ночь на 31 июля 2002 года. Нижний Новгород

Он вбежал в комнату с бутылкой воды и стаканами:

– Минералки налить?

Хозяин тихо лежал на диване и смотрел на Данилу своими темными глазами. Взгляд у него был совершенно бессмысленный.

«Господи, надо же так надраться!»