Париж.ru

Ничего себе! Даже он, сущий дилетант сыска, выяснил личность убитого за несколько минут. А люди, которые обладают такими возможностями, до сих пор чухаются! Правда, Вене случайность помогла... Нет, не случайность, а логика! Эти же служители правопорядка, которые обладают силами и средствами не в пример Вениным, до сих пор не знают имени убитого. Третий день идет со дня убийства, третий! Можно ручаться, что охота за Холмским установлена лишь потому, что он оставил в квартире свои бумаги. И милиция решила пойти по самому легкому пути.

Однако... однако куда все же подевался Данила Холмский?!

– Так знаете или нет? – выдернул Веню из его размышлений голос Климушкина.

– О том, что Холмского ищет милиция? – Он пожал плечами. – Подозревал, что такое могло произойти. Но почти уверен, что это ошибка.

– Ошибка в приговоре... – пробормотал Климушкин, и Веня вспомнил, что этот нестарый еще, полувека не проживший человек дважды страдал не то от судебных ошибок, не то от наглой подтасовки фактов следствием и обвинением, результатом чего стали две отсидки – очень может быть, что и незаслуженные...

И тут он вспомнил свои страхи насчет судьбы безвестно сгинувшего агитатора.

– А скажите... – Белинский мгновение помедлил в нерешительности, потом решил воспользоваться возможностями, которые ему предоставлял Климушкин, до конца. – Понимаете, меня очень беспокоит судьба этого парня. Я подозреваю самое худшее. Нельзя ли по вашим каналам как-то разузнать, не находили ли в последнее время – буквально за два-три последних дня – человека без документов?

– Вы имеете в виду – не находили ли неопознанный труп? – деловито и хладнокровно уточнил Климушкин. – Я попытаюсь узнать, но тут уж придется полагаться на ту информацию, какой располагают менты.

– Я понимаю, – кивнул Белинский и выслушал, как Климушкин продиктовал по телефону новые указания.

В это время их позвали к столу, наскоро собранному, как объяснила с извиняющейся улыбкой Олеся Климушкина, однако это торопливо организованное застолье могло показаться врачу со «Cкорой» натуральным лукулловым пиром. Впрочем, насладиться пиром не удалось. Только сели, как подал голос телефон Вени: звонили со станции, последовал вызов из Верхних Печер, где человек обнаружил у себя ножевое ранение.

– Как это – обнаружил? – озадачился Веня. – Это что, пятак, забытый в кармане?!

– Не в кармане, а в позвоночнике, – уточнила Света. – И не пятак, а осколочек ножика там, кажется, застрял. Короче, пришел мужчина с грандиозной пьянки, лег спать, дрых ночь и почти весь день, а когда жена вернулась с работы и, сердитая, начала его будить, вдруг видит – муж-то мирно спит в луже крови! С трудом вспомнил, что его кто-то в той компании чем-то ударил. Женщина уверяет, что в спине виден осколок ножа. Поезжай, короче, Веня, посмотри, что там и как, а то больше некому. Сегодня весь народ как с ума сошел, знай накручивают «03», все восемь машин в разгоне!

– Считай, что мы уже в пути, – не без печали ответил Вениамин, призывая на помощь чувство долга. Обычно тщательно вымуштрованное, оно нынче что-то еле-еле переминалось с ноги на ногу где-то в прихожей. И дело было не только во вкусной еде, хотя доктор Белинский проголодался, что и говорить. Обидно было уехать, так ничего и не узнав о судьбе Данилы-мастера, то есть, тьфу, Данилы Холмского.

– Ехать пора? – огорченно спросила Олеся Климушкина. – А как же паштет? Смотрите, какой чудный, это не магазинный, я сама делала.

Паштет?! По опыту жизни Веня знал: если он возьмется за паштет, оттащить его можно будет только за уши, да и то – втроем. И чувство долга тут не сдюжит. Бог ты мой, до чего этого паштету хотелось! И вдруг он вспомнил, как лихо отшиб себе нынче аппетит более чем на полдня.

Почему бы не прибегнуть к тому же способу?

– Андрон Николаевич, вы Сорогина не читали случайно? – он спросил с самым невинным видом, тотчас ощутив, как комок перекрыл пищевод, а все вкусовые рецепторы съежились, свернулись, словно обваренные кипятком. Вот и хорошо, теперь он с легкой душой отвернется от изобильного стола вообще и от паштета в частности.

Впрочем, не все сочли, что это хорошо.

– Тьфу на тебя! – рассердился хозяин. – Нашел время, когда о такой гадости вспомнить! Теперь кусок в горло не полезет. Ох, мало я ему в свое время по кумполу бил, мало, надо было его поганую черепушку вовсе продолбить!

– Кому? – не понял Веня. – Вы о ком?