Париж.ru

Началась Отечественная война. Габриэлю было двадцать лет. Возраст считался призывным, однако незадолго до этого он сломал ногу, и кость неправильно срослась. Спустя некоторое время Брянск был сдан немецким войскам. Через несколько дней после этого события Габриэль попал в одну из первых облав и был в числе других молодых людей отправлен на принудительные работы в Германию. Однако по пути эшелон завернули во Францию. Бошам нужны были рабочие руки и здесь, на строительстве военных объектов. Кроме того, иногда они пытались заигрывать с пленными и предлагали им перейти на службу в «доблестные германские войска». Отец не однажды рассказывал мне, что он чувствовал тогда. Живя в России, он привык всего бояться. Привык держаться тише воды ниже травы. Привык считать каждую копейку и дрожать над каждым куском. Его не оставляли горькие, растравляющие душу мысли о том, какой могла быть его жизнь, если бы не была уничтожена его семья. Если бы Россию не погубили большевики – а он, надо сказать, был убежден в этом... Он ненавидел большевиков. И был горько обижен тем, что для французов, среди которых он вдруг оказался, он – такое же опасное, дикое, страшное существо, каким они считали большевиков, а значит, и всех русских. Он не понимал французской речи, но без слов ощущал неприязнь. Ну что же, он привык отвечать на неприязнь тем же. Однако здесь, в этой чужой стране, у него впервые появилась возможность стать сильным. Восторжествовать над теми, кто презирал его. Поэтому он без раздумий принял предложение вступить в карательный отряд. Конечно, Франция не знала таких ужасов немецкой оккупации, как Советский Союз. Конечно, партизанское движение здесь не было таким сильным, таким всенародным. Однако не случайно о французском Сопротивлении – Резистанс – знает весь мир. И Габриэль оказался среди тех, кто подавлял очаги этого Сопротивления. Но он любил повторять, что бог присматривает за ним... Даже тиф, от которого он чуть не умер еще ребенком, был послан богом, не сомневался Габриэль. Иначе он умер бы в Сибири или еще по пути туда, как его мать и отец, братья и сестры. А так получил возможность выжить. Даже пуля, которая прошила ему грудь в первом же бою с отрядом маки[21], была послана богом. Иначе он стал бы зверем и палачом. А благодаря этой пуле получил возможность остаться человеком... Габриэль был ранен очень тяжело, и к нему позвали священника, чтобы наставить в последний путь. Надо сказать, что во Франции в то время было не так уж мало русских священников, да и вообще – русских. Первая и вторая волны эмиграции – вы, конечно, слышали об этом. Отец Илларион уехал из России еще совсем молодым – после окончания семинарии в 1919 году. Большая часть его жизни прошла во Франции, но душа принадлежала России. И он посвятил жизнь тому, чтобы возвращать на путь истинный все заблудшие русские души, которые встречались ему. Илларион был вещий человек. Он сказал Габриэлю: ты выживешь, сын мой, ты узнаешь счастье, если перестанешь ненавидеть свою Родину. «Ты же не можешь ненавидеть свою мать, несмотря на то, что она умерла и оставила тебя одного, верно? – сказал он. – Когда-нибудь вы встретитесь в вечной жизни и обретете друг друга вновь. Так и Россия – она умерла для тебя, чтобы ты обрел ее в вечной жизни». Отец Илларион много чего говорил Габриэлю. Тот выздоровел не только телесно, но и духовно. Конечно, произошло это не сразу. Но окончательным днем своего выздоровления и даже воскресения Габриэль – и многие его сослуживцы, которых я знал, – считают тот день, когда их воинская часть ушла из Монруа...

Монруа едва не постигла судьба Орадур-сюр-Глан. Когда стало известно о высадке союзников, боши согнали всех жителей этого городка в церковь и подожгли ее. Все сгорели. И вот стало известно, что есть приказ так же разрушить Монруа и сжечь его жителей. Многие бежали, но некоторым некуда было бежать, и тогда власти городка попросили отца Иллариона попытаться образумить русские карательные части. Именно русским было поручено уничтожить этот город... Конечно, там были и западные украинцы, и молдаване, и грузины, и поляки, однако их всех называли русскими. Отец Илларион пошел в казармы. Ему удалось убедить карателей не трогать город и жителей, и воинская часть просто ушла.