Париж с нами

Она молча бросается ему в объятия. Можно подумать, что он не видел ее целую вечность, больше чем вечность… Да и вообще видел ли он ее когда-нибудь такой? Перед ним совсем иная Полетта. Вернее, он никогда не смотрел на нее такими глазами. И все же в ней произошла какая-то перемена. В чем же дело? Полетта перестала быть только его тенью. Она существует самостоятельно. Она к нему вернулась откуда-то издалека! Конечно, и раньше Полетта делала многое без его руководства. И все ее поступки вызывали в нем восхищение, он готов был за нее полезть в огонь и воду. Значит, так было раньше? Да, вероятно, но до сих пор он это так ясно не ощущал. Кроме того… Оба сами поражены тем, как они встретились, как радостно обнялись. Ведь разлучены-то они были не больше двух часов. Отчего так забилось сердце? Но время не терпит, и Анри, нагнувшись к Полетте, скороговоркой, словно он должен сейчас куда-то бежать, шепчет:

— Ну, пока! А ты помнишь, как я тебя первый раз поцеловал?

Она не успела ничего ответить и только пожала ему руку. Анри знает, что она не забыла! Но почему же ему надо было напомнить об этом именно сегодня, именно здесь… А ведь это было давным-давно. Первый поцелуй… Робкий, осторожный… Так же бережно надо дотронуться одной хрустальной вазой до другой, чтобы они не разбились, и тогда долго будет висеть в воздухе их чистый звон… Им тогда не было и пятнадцати лет.

* * *

Анри так быстро расстался с Полеттой потому, что обстановка резко изменилась. Грузовики с охранниками возвращаются от префектуры. Они с минуты на минуту могут атаковать демонстрацию с тыла. Значит, нечего и думать прорываться на мол. И хотя известно, что пароход должен отплыть со своим грузом, все же нелегко смириться с необходимостью покинуть порт, так и не дойдя до причала.

К тому же не все демонстранты слышали рассказ Пьера. Сообщить им? А вдруг это очередной маневр противника и пароход не уйдет?

Опять все те же соображения: как же отступить, дать себя выгнать, не достигнув цели, когда она так близка?

Ведь до парохода рукой подать, его огни совсем рядом… Вот оно, это чудовище! Вашингтон, американцы, янки, война в Корее — все это сосредоточено в одном пароходе. И он так близко, так близко…

Те, кто так думает, забывают ежесекундно о достигнутых успехах. Они заботятся только о следующем ударе. А нанеся его, тут же устремляются вперед. И в конце концов перестают владеть собой, сами не отдают себе отчета в том, что делают. Ничто не способно сейчас остановить Юсуфа, Жожо, Люсьена и еще нескольких товарищей. Они увидели появившиеся грузовики с охранниками и поняли, что путь вперед закрыт и позиции удержать не удастся. Но они не уйдут, не нанеся последнего удара.

Вот они-то и ринулись сейчас на цепь охранников, преграждавшую доступ к молу. Остальные демонстранты бросились им на подмогу. Охранники были смяты, цепь прорвана…

И все же, несмотря на это, пробиваться на мол было безумием. Нельзя забывать о том, какие силы угрожают демонстрантам с тыла, и надо во что бы то ни стало остановить демонстрантов, иначе их ждет страшный разгром.

Дэдэ и Анри кидаются вперед, опережают толпу и знаками показывают, что дальше идти нельзя.

* * *

Их послушались. Демонстранты остановились.

Между пятью шеренгами охранников и толпой рабочих находились штрейкбрехер и несколько его подручных. Они начали было удирать, но когда Дэдэ и Анри остановили толпу, несколько успокоились и замедлили шаг. Сейчас они стояли с вызывающим видом и даже осмелились сделать несколько шагов в сторону демонстрантов. В это время прибывшие из города охранники атакуют демонстрацию с тыла, в нескольких местах одновременно. Завязывается жаркая схватка. И все-таки всех не образумишь: Жожо, Юсуф, Люсьен и Сегаль во что бы то ни стало хотят избить штрейкбрехеров. Они направляются в сторону этих мерзавцев. Двое, струсив, немедленно убегают к охранникам, один отходит на несколько шагов, а главарь не двигается с места.

— Люсьен! — кричит Анри. — Жожо! Бросьте…

Люсьен останавливается.

— Отстань! — огрызается Сегаль.

— Не связывайтесь. Мы с ними еще расправимся, — уговаривает его Анри.

Люсьен и Сегаль с неохотой, но все же подчиняются. Но Юсуф и Жожо продолжают наступать.

Впереди Жожо. Его отделяет от штрейкбрехера всего пять-шесть метров, но в это время мерзавец сует руку в карман и вынимает… Никто не решается поверить своим глазам, до такого еще эти подлецы не доходили! Но сомнения быть не может: в руках у штрейкбрехера револьвер!

— Стой! — кричит он Жожо.

Жожо и Юсуф лишь немного отодвинулись друг от друга. Они инстинктивно ищут глазами на земле какое-нибудь оружие. Жожо заметил металлическую штангу, правда, короткую, но массивную. Он стремительно нагнулся, поднял ее и пошел вперед, не ускоряя шага и глядя прямо в глаза противнику. Юсуф ничего не нашел, но продолжал идти за Жожо…

В этот момент охранники с новой силой атакуют толпу и среди разбегающихся людей трудно разглядеть, что происходит.