Париж в любви

Самые счастливые минуты в жизни Анны — это когда Лука снисходит до того, чтобы с нею поиграть. Сегодня днем Лука, развалившись в кресле, изображал короля, в то время как Анна танцевала вокруг него, размахивая волшебной палочкой. Как вы уже поняли, Анна — страстная поклонница Гарри Поттера, тогда как Лука предпочитает Средние века. Из соседней комнаты донеслось: «Авада кедавра!» (проклятие, которое убивает), затем раздался рев пятнадцатилетнего подростка: «Что ты наделала! Ты же убила моего придворного поэта!»

* * *

Сегодня я с детьми пошла в Парк Кашине, огромное бывшее поместье, теперь ставшее общественным парком. Там еженедельно устраивают самый большой открытый рынок во Флоренции, где продается все, от корзин для мусора до овощей и одежды стоимостью в пару евро. А главное, тут можно найти длинные полупрозрачные занавески, на которых вышиты цветы или геральдические лилии — эмблема Флоренции.

* * *

Благодаря итальянскому парикмахеру мои белокурые волосы стали ярко-оранжевыми. Алессандро с ухмылкой заметил: «Совсем другое дело». Мое израненное эго утешил Лука, сказавший: «Вау, ни у одной мамочки в пригороде нет таких волос». На этой неделе — крайне не вовремя — мы с Алессандро отбываем в Венецию, где я должна прочесть научную лекцию перед специалистами по Шекспиру. Ручаюсь, ни у одного из них нет волос, которым позавидовал бы Рональд Макдональд.

* * *

Вчера мы бродили по Флоренции, закончив прогулку в изумительном магазине мороженого «Желатерия деи Нери» на улице Нери, за Пьяцца делла Синьория. Если будете в Венеции, попробуйте мороженое с привкусом орехов и инжира.

* * *

Прибыв на конференцию в Венецию, мы первым делом отправились из нашего отеля в кафе «Флориан» на площади Сан-Марко. Когда мы с Алессандро были аспирантами, бедными, как церковные мыши, то брали здесь один крошечный чайник на двоих за 7 тысяч лир (в то время 3,5 доллара — маленькое состояние). Теперь мы взяли по чайнику на каждого и сидели, слушая джазовый квартет, игравший «И я думаю про себя, до чего чудесен мир». Наш счет составил 44 доллара — но какая это мелочь по сравнению с радостью от того, что мы вместе, платежеспособные и счастливые.

* * *

Сегодня мы побывали в еврейском квартале Венеции. Это старейшее гетто в мире (восходит к началу шестнадцатого века) — крошечный островок, где вынуждены были жить все евреи. Поэтому они строили дома высотой в восемь этажей (лифта не было). Синагоги красивы, как и мемориал в виде поезда, увозившего людей в концентрационные лагеря. Из сотен венецианских евреев вернулось только восемь. Это надрывает сердце.

* * *

Венеция подобна сну безумного покупателя: маленькие пешеходные мостики, повисшие в воздухе, приводят к следующим улицам, где в витринах магазинов сверкают золото, бархат и стекло. Улицы сливаются, словно ты все время ходишь кругами — и повсюду возникают новые соблазны.

* * *

Сегодня я случайно увидела большую розовую вывеску музея Фортуни. У меня появилась смутная мысль о шелке, и я решила проверить. Джулиано Фортуни (родившийся в 1871 году) был блестящим модельером, который работал с плиссированным шелком и переливчатым бархатом. Не пропустите этот музей: в нем немного сумрачно, но там имеется бархатный диван, чтобы можно было дать отдых усталым ногам и почитать музейный каталог.

* * *

Венеция — большой лабиринт, в котором полно лестниц. Система адресов так туманна, что ее невозможно постичь, а поскольку тут практически нет улиц, то я не могу просто сесть в такси, как обычно делаю, заблудившись в других городах. Сегодня я заблудилась, но потом снова оказалась у ресторана отеля «Монако» на Большом канале. Усевшись на террасе, я заказала обильный ланч, состоявший из салата с осьминогом и рыбного супа с шафраном (profumo di zafferano), а также бокала шампанского. Мой официант подумал, что я сумасшедшая, потому что пью шампанское, читая книгу. Но я к этому моменту устала от красоты, и роман, где действие происходит на другой планете и герой напоминает ковбоя, — как раз то, что нужно.

* * *

Во время научной конференции, ради которой я приехала в Венецию, был один пренеприятный момент. Весьма профессиональный актер разыграл сценку, изображая мошенника времен Ренессанса. Он взмахнул крошечным пузырьком с «Росой Венеры» в сторону моих оранжевых волос и продекламировал: «Дамы, которые седеют, — это вернет ваши каштановые локоны». Я рассмеялась, но с горечью подумала об итальянском парикмахере, который пообещал вернуть моим белокурым волосам их натуральный рыжий цвет.

* * *