Парижская вендетта

Почему Малоун отдал наполеоновский том бывшей начальнице? Наверняка имелись веские причины. Вот только какие?

Напротив, не сводя с Ларок глаз, сидел спокойный, невозмутимый Эшби. Торвальдсен скользнул взглядом по лицам присутствующих. Любопытно, знают ли эти мужчины и женщины, на что они в действительности подписались? Вряд ли Элизу Ларок интересует лишь незаконное обогащение. Судя по двум их беседам, эта женщина поставила перед собой цель что-то доказать миру… Может быть, оповестить всех, какую важную роль сыграли ее предки на политической арене прошлых веков. Или переписать историю? Ее определенно занимает нечто большее, чем деньги. Не просто так она собрала клуб в Рождество на Эйфелевой башне.

В общем, раздумывать о Малоуне пока некогда, есть дела поважнее.

Малоун и Стефани прибежали в Парадный двор. В центре элегантного квадрата стояла тридцатилетняя длинноволосая брюнетка в вельветовых брюках и черном пальто, из-под которого выглядывала выцветшая красная рубашка. В руке террористка сжимала какой-то предмет.

В тени противоположной галереи, около лесов — там, где Малоун накануне пробирался в музей, — затаились два вооруженных охранника. Другой охранник стоял слева, у железных ворот под аркой в северном крыле Дома Инвалидов.

— Что за ерунда? — пробормотала Нелл.

Из стеклянных дверей музея внезапно вышел француз-полицейский в бронежилете и тихо пояснил:

— Она появилась буквально минуту назад.

— Я думала, вы обыскали здания, — раздраженно заметила Стефани.

— Мадам, тут сотни тысяч квадратных футов. Мы действовали согласно вашим инструкциям: быстро и не привлекая внимания. Ускользнуть от нас было несложно.

Нелл вздохнула. Разумеется, он прав.

— Чего она хочет?

— Просто объявила, что здесь радиоуправляемая бомба. Приказала всем оставаться на местах. Я сразу связался с вами.

— Она появилась до взрыва фургона или после? — поинтересовался Малоун.

— Сразу после.

— Есть соображения? — спросила его Стефани.

Малоун молча разглядывал женщину. Та медленно поворачивалась кругом, озирая целящихся в нее агентов и без перерыва размахивая управляющим устройством. Очень предусмотрительно.

— Gardez vos distances et baissez les armes! — крикнула террористка.

«Не приближайтесь, опустите оружие», — мысленно перевел Малоун.

Ее требование никто не выполнил.

— Il se pourrait que la bombe soit à l’hôpital. Ou l’hospice. Faut-il prendre le risque? — прокричала она, взмахнув пультом от адской машины.

«Бомба в госпитале. А может, в доме ветеранов. Готовы рискнуть?»

— Эти здания мы обыскали в первую очередь, — прошептал полицейский. — Очень тщательно. Там ничего нет.

— Je ne le redirai pas! — угрожающе произнесла женщина.

«Я повторять не собираюсь».

Коттон понял, что французы ждут распоряжений от Стефани. Ее одурачить никому не удавалось. По крайней мере пока.

— Опустите оружие! — приказала Нелл.

ГЛАВА 51

Неторопливо пройдя к сцене, Элиза Ларок посмотрела на часы. 11.35.

Еще двадцать пять минут.

— Скоро мы поднимемся наверх, а пока я расскажу о наших ближайших планах.

Она пробежала глазами по лицам сидящих.

— За последнюю декаду на мировых финансовых рынках произошли серьезные изменения. Фьючерсы, с помощью которых фермеры когда-то страховали урожай от падения цен, превратились в азартную игру, где несуществующие товары продаются по взятым с потолка ценам. Такое уже происходило несколько лет назад, когда цена за баррель нефти превысила отметку в сто пятьдесят долларов. Цена не имела отношения к предложению — оно было высоким, как никогда. В конце концов рынок взорвался, и цены рухнули.

Члены клуба с ее мнением явно соглашались.

— Виновата в этом преимущественно Америка, — пояснила Элиза. — В тысяча девятьсот девяносто девятом и двухтысячном годах был принят законопроект, подготовивший почву для молниеносных спекулятивных атак. Законопроект аннулировал акты, принятые в тридцатые годы для защиты фондовой биржи от нового обвала. С исчезновением защиты возникли те же проблемы, что и в тридцатых. На рынках ценных бумаг — естественно! — произошла девальвация.

В глазах некоторых слушателей светилось любопытство.

— Азбучная истина: за все приходится платить. В том числе и за законы, где на первом месте жадность и безответственность, а не жертвы и тяжелый труд. — Ларок выдержала паузу. — Но они же предлагают уникальные возможности.

В зале стояла тишина.