Парижские могикане

— Тише! Тише! — сказал он. — Все зависит от первого осмотра. Наше расследование висит на ниточке, — прибавил он с улыбкой, как будто в его последних словах было что-то смешное.

Он вошел в комнату один, осмотрел замок и задвижку.

Кажется, первоначальный осмотр его не удовлетворил.

Он совсем снял очки: очевидно, они только мешали его проницательному взору — остротой зрения г-н Жакаль мог соперничать с рысью. На его губах сейчас же заиграла торжествующая улыбка; большим и указательным пальцами он схватил одному ему заметный предмет, потянул на себя и с победоносным видом поднял вверх.

— А! — радостно воскликнул он. — Я же вам говорил, что наше расследование держится на ниточке. Итак, вот эта ниточка!

Присутствующие увидели обрывок шелковой нитки длиной около пятнадцати сантиметров; она была натянута между засовом и дверной коробкой.

— Дверь была заперта этой ниткой? — спросил Сальватор.

— Да, — отвечал г-н Жакаль, — только нитка была длиной сантиметров в пятьдесят; то, что мы видим, лишь обрывок, о нем забыли.

Слесарь в изумлении следил за г-ном Жакалем.

— Вот это да! — сказал он. — Я-то думал, что знаю все способы, как открыть и закрыть дверь, а, похоже, я в этом деле еще ребенок.

— Я счастлив, что вы узнали нечто новое, друг мой, — отозвался г-н Жакаль. — Сейчас вы увидите, как это делается. Нитку складывают пополам, а петлю накидывают на ручку задвижки. Лучше брать шелковую нить, она прочнее. Нитка должна быть достаточно длинной, чтобы оба ее конца выходили наружу, когда дверь закроется. Вы закрываете дверь, дергаете за нитку, нитка подтягивает засов, и дело сделано! Правда, бывает, что нитка рвется, цепляется, остается на засове… Тогда приходит господин Жакаль и говорит: «Если этот чертов Жибасье не был бы сейчас на каторге, я бы поспорил, что это его рук дело».

— Господин Жакаль! — обратился к полицейскому Жюстен, которого не трогали эти объяснения, сколь бы ни были они ценны с точки зрения успехов науки. — Нельзя ли нам войти?

— Пожалуйста, дорогой господин Жюстен, — пригласил полицейский.

Все вошли в комнату.

— А-а, следы ведут от двери к кровати, от кровати — к окну! — воскликнул г-н Жакаль.

Взглянув на кровать и стоявший рядом столик, он прибавил:

— Ну вот! Девушка легла; она читала письма.

— О! Мои письма! — вскричал Жюстен. — Дорогая Мина!

— Потом она задула свечу, — продолжал г-н Жакаль. — До этой минуты все было спокойно.

— Откуда вы знаете, что она сама задула свечу? — спросил Сальватор.

— Взгляните: фитиль еще немного согнут. Судя по тому, в какую сторону он согнулся, на него подули со стороны кровати. Однако вернемся к следам, прошу вас. Господин Сальватор! Посмотрите-ка на них глазом охотника!

Сальватор наклонился.

— О! — произнес он, — кое-что новенькое: следы женщины!

— Что я говорил, дорогой господин Сальватор? «Ищите женщину!» Разве я был не прав? Итак, вот следы женщины… Да, и могу поклясться, это женщина решительная: она не порхает, едва касаясь земли; видите, как хорошо отпечатались и каблучок и носок.

— Прибавьте к тому, — сказал Сальватор, — что она кокетлива: она прошла аллеей сада, чтобы не испачкать туфельки; видите, рядом с отпечатками ее башмачков желтый песок, а грязи нет.

— Господин Сальватор, господин Сальватор! — воскликнул полицейский. — Как жаль, что вы избрали именно тот род деятельности, которым занимаетесь! Я готов взять вас в помощники, когда вы только пожелаете!.. Не двигайтесь!

Господин Жакаль поспешил в сад, проследовал к сараю, осмотрел лестницу и вернулся.

— Так и есть! — сообщил он. — Женщина вышла из комнат в сад, прошлась по аллее, постояла возле лестницы и возвратилась тем же путем. Теперь я вам расскажу, как все произошло: я будто все видел своими глазами.

Присутствовавшие замерли.

— Мадемуазель Мина вернулась к себе как обычно, она была печальна, но спокойна. Она легла, — постель немного смята, видите? — прочла письма… читая их, она плакала — взгляните на ее платок: она его комкала, как это делает тот, кто плачет…

— Дайте, дайте его мне! — вскричал Жюстен.

Не дожидаясь, пока г-н Жакаль подаст ему платок, Жюстен схватил его и прижал к губам.

— Итак, она легла, почитала, поплакала, — продолжал г-н Жакаль, — но, так как нельзя бесконечно ни читать, ни плакать, она захотела спать и задула свечу. Спала ли она? Нет ли? Это не имеет никакого значения. Когда свеча погасла, произошло следующее: в дверь постучали…

— Кто, сударь? — спросила г-жа Демаре.

— Вы хотите знать больше, чем знаю я сам, дорогая госпожа Демаре. Кто? Возможно, скоро я отвечу на ваш вопрос. Во всяком случае, это была женщина…

— Женщина? — прошептала хозяйка пансиона.

— Женщина, девушка, старуха… Под словом «женщина» я подразумеваю особь женского пола. Итак, в дверь постучала женщина. Мина встала и отперла дверь.

— Как же Мина могла отпереть, не зная, кто стучит? — спросила г-жа Демаре.

— А кто вам сказал, что она не знала?

— Она не открыла бы незнакомке.