Парижские ночи Офелии

Итак, Лион можно забыть. Этот малый положил мне на щеки слишком много агрессивных теней. Что это значит, мне ясно. Он завидует моей красоте, а это опасно. В Голливуде я знаю одного художника (с очень похожим стилем), так он всем подругам отстригает волосы. А одной даже выбрил лысину накануне большого вручения Оскаров, куда она была приглашена. Все, конечно, во имя искусства. Бедолага выглядела чудовищно. Долго не могла это пережить. Нет-нет, от художников-разрушителей я принципиально держусь подальше.

Но Марсель тоже ненамного лучше. Кажется, я потратила деньги впустую. Он подчеркнул только мои губы. На всем лице нет ничего, кроме рта. Что это значит, тоже нетрудно догадаться. Этот – чувственный эгоист, в постели думает только о себе, а мне такого больше не надо. После Нури и Риверы этот тип мужчин слишком утомителен для меня. К тому же у него нет таланта.

Блондин однозначно лучше всех. В его картине я узнаю себя. Прекрасно схвачено выражение; глаза, лоб, губы – все хорошо. И тем не менее о нем не может быть и речи. У него изуродованный ноготь на большом пальце. Очень жаль! Грубый ороговевший кусок, с глубокими поперечными бороздками коричневого цвета, безобразящий всю левую руку. Я это заметила только в конце, когда уже забирала портрет. И желание сразу пропало.

С изуродованными ногтями я тоже не желаю иметь ничего общего. У мужа одной моей знакомой в Торонто было даже два таких (не в результате несчастного случая, как это частенько бывает, а врожденные). Так она сегодня в клинике для нервнобольных. Он систематически обманывал ее с мужчинами и женщинами, которых без стеснения приводил в дом, чтобы развлекаться с ними в супружеской постели, в ванной или в саду. После чего требовал обильной кормежки, которую должна была готовить и подавать в голом виде его жена. У него был самый дурной характер, который мне когда-либо попадался.

Но это еще не все. В Голливуде у меня был один знакомый фотограф. Он постоянно звонил мне и набивался в гости. А когда я наконец пригласила его после какого-то вечера, на котором он не отходил от меня, держал за руку и глубоко заглядывал в глаза, так он несколько часов просидел у меня на диване, скрестив руки на груди и не проронив ни слова. Я ставила пластинки, варила кофе, а он все не двигался. Когда я к нему подсела, он побагровел и отодвинулся. Так продолжалось до двух часов ночи.

– Ты хочешь спать здесь или пойдешь домой? – спросила я, потеряв терпение. Он резко вскочил, пробормотал что-то невразумительное и ретировался. У него были деформированы оба ногтя на больших пальцах.

На следующий день я все рассказала секретарше.

– Но ведь он живет с мужчиной, – сказала она, – разве ты не знала? – Я этого не знала, зато поняла, в чем дело. Страх перед СПИДом! Другой берег больше ненадежен. Кто испытывает хоть малейшую тягу к женщине, пытается переметнуться. В тот вечер одному не удалось. Больше он мне никогда не звонил. Бедняга, я бы охотно помогла ему.

Это мой личный опыт, другие, быть может, испытали нечто противоположное. Но для меня это был урок, я никогда не подпущу к себе мужчину с обезображенными ногтями. И я напрасно потратила шестьсот франков. Все три художника были ошибкой. Нелли придется еще немного подождать. Мне не везет с французами.

Складываю свои три портрета друг на друга и злюсь. Один еще к тому же выскальзывает на землю. Быстро наклоняюсь за ним, а выпрямившись, обнаруживаю за своим столиком чужого мужчину.

Честное слово, это уже чересчур!

– Бонжур, мадемуазель! – Он делает вид, что знает меня уже не первый год.

– Бонжур, – отвечаю я ледяным тоном, поскольку проигнорировать его приветствие не позволяет мое канадское воспитание. Потом я молча встаю, разыскиваю официанта, чтобы заплатить, и шагаю к автобусной остановке. Моя потребность в чужих мужчинах удовлетворена – по крайней мере на сегодняшний день.

Но далеко мне уйти не удается. Мужчина догоняет меня и перегораживает мне дорогу, так что я вынуждена остановиться! Вот обратная сторона медали. Когда молодо выглядишь, любой идиот чувствует свое превосходство и набирается наглости приставать к тебе.

– У вас не найдется для меня ласкового слова?

– Нет.

– Жаль. Я уже несколько часов за вами наблюдаю. Вы трижды заказывали свой портрет.

Я упорно молчу.

– Можно посмотреть на картины?

– Нет.