Парижские соблазны

– Все старая компания. Нет маленькой Гардении! – жаловался Бертрам.

– Полагаю, герцогиня заперла ее в своей комнате, чтобы уберечь от таких волков, как мы, – поддразнивал его лорд Харткорт.

Тут он заметил, что к нему через толпу пробирается Генриетта. Выглядела она великолепно. Белое шифоновое платье оттеняло изумрудное ожерелье, рыжие волосы украшал огромный плюмаж из страусиных перьев. Туалет дополнял веер из таких же перьев.

– Что мне делать? – спросил Берти. – Вейн, ты должен помочь своему другу.

Внезапно лорд Харткорт почувствовал жалость к кузену.

– Побудь немного с Генриеттой, – сказал он. – Я попробую все выяснить.

Он пересек зал и, подойдя к столику, за которым сидела Лили де Мабийон, склонился к ней.

– Позвольте поблагодарить вас за восхитительный вечер, – проговорил он.

Герцогиня обернулась и подняла голову.

– О, лорд Харткорт, как это мило с вашей стороны. Но это я должна благодарить вас. Я слышала, что вы проявили исключительную сердечность по отношению к моей племяннице, когда она так неожиданно приехала.

– Я был счастлив сделать все, что в моих силах, – заверил ее лорд Харткорт. – Надеюсь, она уже отдохнула после своего длительного путешествия?

– Гардении сегодня намного лучше, – ответила герцогиня. – Но, конечно же, она не могла приехать сюда со мной. Вы же понимаете, юной девушке не пристало появляться здесь. – Лорд Харткорт был слишком изумлен, чтобы продолжать расспросы. После небольшой паузы герцогиня закончила: – Однако вы должны навестить нас, чтобы дать ей возможность лично поблагодарить вас за заботу. Как насчет завтрашнего чая? Обещаю вам настоящий английский чай. Я сама всегда пью только английский.

– А я подумывал о том, чтобы принять ваше великодушное приглашение на вечер, – озадаченно проговорил лорд Харткорт.

– Само собой, вечером я тоже вас жду, – заверила его герцогиня, – без вас прием будет неудачным. Но вы приходите и на чай, ведь никого больше не будет – только Гардения и я, и мы сможем поговорить об Англии. Я очень скучаю по родине, и, боюсь, Гардения тоже скоро соскучится. В половине пятого – я очень расстроюсь, если мы прождем вас напрасно.

Она протянула руку, и лорду Харткорту стало ясно, что разговор окончен. Некоторое время он пребывал в замешательстве, и вдруг ему показалось, что он все понял. Вот оно что! Герцогиня хочет пристроить свою племянницу как можно лучше, а кто может быть более престижной партией, чем он сам!

Глава 6

Гардения решила, что барон ей не нравится. У нее было ощущение, что он втайне посмеивается над всем, что она говорит. Она испытывала отвращение к его манере брать ее за руку и делать ей грубые комплименты, в которых чувствовалась явная неискренность.

Однако тете Лили он явно очень нравился. Когда бы он ни приезжал, она всегда радостно, как девушка, бежала ему навстречу. Она соглашалась со всеми его высказываниями и то и дело как-то странно заглядывала ему в глаза, иначе Гардения выразиться не могла.

Конечно, говорила себе Гардения, тетя Лили стара, но почему она не может испытывать дружеские чувства к мужчине? Ведь в ее возрасте это не считается легкомысленным или предосудительным, как в юности. И в то же время ей казалось необычным, что барон ведет себя так свободно в доме ее тетушки. Например, вечером Гардения не могла избавиться от ощущения, что он чувствует себя здесь хозяином.

Все началось, когда Гардения спустилась вниз, одетая в новое платье, доставленное от Ворта. Его принесли точно в назначенное время, за час до ужина. Девушка беспокоилась, что платье запоздает, ей нечего будет надеть и придется сидеть в спальне. Когда же наконец, к ее неописуемому восторгу, Жанна внесла коробку, она вздохнула с облегчением.

– Боже мой, оно прекрасно! – воскликнула Жанна, разворачивая бумагу.

Ее взору предстало воздушное облако из белого шифона, искусно расшитое бриллиантовыми капельками.

Девушки разложили платье на кровати. Какое-то время Гардения не могла шевельнуться от восхищения. Внезапно, при мысли, что сотая часть денег, заплаченных за платье, могла бы кардинально изменить их нищенский образ жизни в течение последних нескольких месяцев, когда ей с огромным трудом удавалось добывать еду для матери, ее охватили угрызения совести.

Однако она не ожесточилась на тетушку, так как прекрасно понимала, что тетя Лили совершенно забыла обо всех их трудностях, она даже не имела ни малейшего представления о них. Гардения почувствовала себя виноватой, что на ее туалеты потрачены такие большие деньги. Но о чем же печалиться? Конечно же, мама была бы вне себя от радости, если бы знала, что ее дочь в Париже, что она может носить такие восхитительные платья. И в то же время она не могла избавиться от ощущения, что мама была бы несколько удивлена, если бы ей рассказали об образе жизни тети Лили.