Парижские тайны. Том II

На вопрос привратника о цели приезда в Бисетр госпожа Жорж ответила, что один из врачей палаты для душевнобольных назначил ей и сопровождающим ее лицам свидание в половине двенадцатого. Госпоже Жорж было предложено подождать врача в его приемной или на большом дворе, усаженном деревьями, о котором мы уже говорили. Она предпочла двор и, опираясь на руку сына и продолжая разговор с женой гранильщика, стала прогуливаться по аллеям сада. Луиза и Хохотушка шли позади них.

— Как я рада встретиться с вами, дорогая Луиза, — сказала гризетка. — Как только мы прибыли из Букеваля, мы сразу же направились навестить вас на улице Тампль, я хотела подняться к вам, но муж меня не пустил, сказав, что для меня это слишком высоко: я ждала в фиакре. Ваш экипаж ехал вслед за нашим; и вот я впервые встречаю вас, после того как…

— После того как вы пришли в тюрьму утешить меня… Ах, мадемуазель Хохотушка, — растроганно воскликнула Луиза, — какое доброе сердце! Какое…

— Прежде всего, милая Луиза, — сказала гризетка весело, прерывая дочь гранильщика, чтобы избежать благодарности, — отныне я не мадемуазель Хохотушка, а госпожа Жермен; не знаю известно ли вам… я дорожу этим именем.

— Да… я знала… вы замужем… Но позвольте мне поблагодарить еще за то…

— Но наверняка неизвестно, милая Луиза, — возразила госпожа Жермен, снова прервав дочь Мореля, с тем чтобы изменить тему разговора, — что я замужем благодаря великодушию того, кто стал для всех нас истинным провидением, для вас и вашей семьи, для меня, для Жермена и его матери!

— Господин Родольф! О, мы благословляем его каждый день!.. Когда я вышла из тюрьмы, адвокат, пришедший ко мне от его имени, чтобы дать мне советы и подбодрить меня, сказал мне, что благодаря Родольфу, который уже так много сделал для нас, Ферран… — и несчастная не смогла произнести это имя без содрогания… — Ферран, чтобы умалить свою жестокость, обеспечил меня, а также моего бедного отца рентой, отец мой все еще здесь… но благодаря богу ему лучше и лучше…

— И он сегодня возвратится вместе с вами в Париж… если надежда этого достойного врача подтвердится.

— Да будет угодно небесам!..

— Да, так оно и будет… Ваш отец такой добрый, такой честный! И я уверена, что мы его увезем отсюда. Врач теперь считает, что нужно чем-то ошеломить его, и внезапное свидание с людьми, которых он привык видеть до того, как потерял рассудок, должно привести к полному излечению… Я хоть и мало понимаю в этом, но мне кажется, что это наверняка так и будет…

— А я еще не могу в это поверить, мадемуазель…

— Госпожа Жермен… Госпожа Жермен… если это вас не затруднит, моя милая Луиза… Но, возвращаясь к тому, о чем я говорила вам, вы не знаете, что представляет собой господин Родольф?

— Он — добрый гений для несчастных.

— Так… а еще? Вы не знаете… Ну так вот, сейчас скажу…

Затем, обратившись к мужу, шагавшему впереди под руку с матерью и разговаривавшему с женой гранильщика, Хохотушка воскликнула:

— Не спеши так, мой друг… Ты утомишь нашу маму… к тому же я хочу, чтобы ты был поближе ко мне.

Жермен обернулся, немного замедлил шаг и улыбнулся Хохотушке, которая украдкой послала ему воздушный поцелуй.

— Какой он славный, мой милый Жермен! Не правда ли, Луиза? И притом какой благородный… Какая красивая фигура! Правильно я решила, отдав ему предпочтение перед другими моими соседями — коммивояжером Жиродо и Кабрионом. Ах, господи! Кстати, о Кабрионе… Пипле и его жена, где же они? Врач сказал, что они тоже должны прийти сюда, потому что ваш отец часто произносил их имя…

— Сейчас придут… Они до меня вышли из дома.