Парижские тайны. Том II

Они дважды ходили за слитками: вытащили их из небольшой тележки, куда был впряжен огромный дог, и притащили в лавку.

— Это ты здорово придумал с тележкой! — пробормотал папаша Мику, устанавливая деревянные чаши огромных весов, подвешенных к потолочной балке.

— Да, когда мне нужно что-нибудь привезти, я ставлю тележку и усаживаю моего дога в лодку, а причалив к берегу, запрягаю его. Кучер фиакра, пожалуй, проболтаться может, а мой пес — никогда.

— А дома у вас все благополучно? — осведомился скупщик краденого, взвешивая медные слитки. — Как мать, как сестра, обе здоровы?

— Да, папаша Мику.

— И дети тоже?

— Дети тоже. А где, кстати, ваш племянник Андре?

— Не говори! Он вчера знатно кутил; Крючок и этот колченогий верзила привели его сюда только под утро; а теперь он с поручением отправился… на главный почтамт пошел, знаешь, на улицу Жан-Жака Руссо. Ну а твой брат Марсиаль, все такой же дикарь?

— Ей-богу, ничего не знаю о нем.

— Как это, ничего не знаешь о нем?!

— Не знаю, и все, — ответил Николя, напуская на себя безразличный вид, — мы его уже два дня не видали… Может, он опять ушел в леса и там браконьерствует, если только его лодка… она такая старая… не пошла ко дну посреди реки и он не утонул вместе с нею.

— Ну, ты-то, бездельник, не больно горевал бы, ведь ты своего брата терпеть не можешь?

— Это правда… мы с ним на вещи по-разному смотрим. Ну, сколько фунтов медь потянула?

— Глаз у тебя верный… в слитках, малый, сто сорок фунтов.

— Стало быть, с вас причитается?..

— Ровно тридцать франков.

— Тридцать франков, когда медь идет по двадцать су за фунт? И за все про все — тридцать франков?!

— Ну, так и быть, положим тебе тридцать пять франков, — и не пыхти, а то я пошлю ко всем чертям твою медь, твоего пса и тебя вместе с твоей медью, псом и тележкой!

— Но, папаша Мику, уж больно вы меня надуваете; это уж ни в какие ворота не лезет!

— Коли ты мне докажешь, каким образом ты эту медь заполучил, я уплачу тебе по пятнадцать су за фунт.

— Всегда одна и та же песня… Все вы друг друга стоите, да, вы все просто шайка грабителей! Разве можно так бессовестно друзей обирать?! Но это еще не все: если я у вас кое-что оптом закуплю, вы мне, по крайней мере, скидку сделаете?

— Это уж как положено. А что тебе нужно? Цепи или крюки для твоих яликов?

— Нет, мне нужны четыре или пять листов очень прочного железа, таких, чтоб можно было сделать двойные ставни.

— У меня есть как раз то, что тебе нужно… Такой крепкий лист, что и пулей из пистолета не пробьешь.

— Да, именно такое железо мне и надобно!..

— А размер какой?

— Размер?.. Семь или восемь квадратных футов.

— Ладно! А еще что тебе понадобится?

— Три железных бруса длиной в три или четыре фута и двухдюймовой толщины.

— Я на днях тут разломал оконную решетку, прутья от нее подойдут тебе, как перчатка нужного размера… Ну, говори дальше.

— Два прочных шарнира и крепкую задвижку, чтоб можно было при необходимости быстро открыть или закрыть люк размером в два квадратных фута.

— Ты хочешь сказать: опускную дверцу?

— Нет, крышку люка…

— Не понимаю, для чего тебе может понадобиться такая крышка?

— Вполне возможно… зато я понимаю.

— В добрый час: тебе остается только выбрать — у меня тут куча шарниров. Ну, а чего ты еще хочешь?

— Больше ничего.

— Ну, для меня это плевое дело.

— Приготовьте для меня товар немедля, папаша Мику, я все заберу на обратном пути; тут мне надо еще кое-что успеть.

— Опять поедешь с тележкой? Скажи-ка, балагур, что это за тюк в ней лежит? Должно быть, еще какая-нибудь вкусная снедь, которую ты где-то ловко прихватил? Ты ведь у нас известный лакомка!

— Золотые слова, папаша Мику; но только вы этого не едите. Не заставьте меня дожидаться моих скобяных товаров, я должен вернуться на остров не позже полудня.

— Не беспокойся, сейчас только восемь утра; коли ты недалеко собрался, можешь через час приехать, все будет готово — и деньги и товар… Выпьешь стопочку?

— Не откажусь… тем более что с вас причитается!..

Папаша Мику достал из старого шкафа бутылку водки, треснутый стакан, чашку без ручки и налил себе и Николя.

— За ваше здоровье, папаша Мику!

— За твое, малый, и за живущих с тобою дам!

— Благодарствую!.. Ну, а как идут дела в вашем меблированном заведении? Как всегда, хорошо?

— Дела идут ни шатко ни валко… Как обычно, есть несколько постояльцев, к которым вот-вот может нагрянуть полиция… но они платят щедро, как и положено.

— Это почему же?

— Ты что, дурачок?! Иногда я пускаю постояльцев так же, как беру товар… у этих-то паспортов не спрашиваю, как не спрашиваю накладных у тебя.

— Понятно!.. Но если вы у меня берете товар по дешевке, то с этих берете за постой хорошую цену.

— Приходится выкручиваться, ведь многим рискуешь… Есть у меня кузен, знаешь, он владелец прекрасной гостиницы на улице Сент-Оноре, а жена его — знатная портниха, на нее работают два десятка швей — кто в мастерской, а кто — на дому.

— Скажите-ка, старый волокита, там, должно быть, есть такие крали…[11]