Парижский Вернисаж (СИ)

Подошла к окну, посмотрела на детскую площадку, что располагалась в глубине двора. Там весело и беззаботно играла детвора. Малыши, весело резвясь, катались на качелях, лазили по лесенкам вверх и с веселым смехом спускались с горки. Мамаши и няньки заботливо поддерживали своих чад. Над площадкой стоял визг, шум и радостный детский лепет.

Дашкова засмотрелась на одного мальчугана. На вид ему было года четыре, не больше. Карапуз с усердием, пыхтя как паровоз, забирался по ступенькам на вершину горки, там, на вершине, садился на попку и с визгом, оглашая все вокруг радостным смехом, скатывался с горки вниз по пологому склону-желобу. Мать смотрела на малыша и улыбалась. Ее глаза сияли материнской любовью. Дашкова почувствовала, что к горлу подступил ком, вмиг стало трудно дышать. У женщины душа сжалась от тоски: «Боже, у меня бы уже давно мог быть вот такой малыш, если б я не перебирала женихами в свое время. Все, надоело пребывать в неизвестности! Сейчас же иду к Сергею. Надо расставить все точки над «і»! — женщина быстро оделась, допила свой кофе и стремительно вышла из дома.

* * *

Сергей никак не мог дозвониться к Ольге. Она то не подходила к телефону, то вообще выключала телефон. Смирнов сменил мобильного оператора и хотел сообщить любимой новый номер. Но Дашкова упорно отмалчивалась, не выходя на связь. И тогда Смирнов занервничал, он понимал, что время их временной передышки затянулось, он впервые сильно испугался той мысли, что может потерять Ольгу навсегда. Кажется, такие мысли посещали не только его голову. Как-то позвонила мать и спросила:

— Сережа, как твои дела?

— Ничего, мама, все в порядке.

Ответ сына прозвучал неуверенно, и мать забила тревогу.

— Сережа, вы что расстались с Ольгой. Я так и знала, что она не выдержит и бросит тебя. Ты, наверное, обидел ее чем-то? У тебя, наверное, появилась другая женщина?

— Нет. Мы просто разошлись на какое-то время.

— Она, наверное, не выдержала этой пустой связи. Конечно, любая женщина хочет выйти замуж. А я говорила тебе об этом, сынок, что вам нужно пожениться с Ольгой!

— Мам, ты же знаешь, я еще не готов к этому. Мне надо очень много работать, если я хочу чего-то добиться в этой жизни.

— Боюсь, сын, что когда ты будешь готов жениться, Оленьку уведет другой мужчина. Такие женщины как она сейчас большая редкость.

Это были пророческие слова старшей Смирновой, Марьи Гавриловны. Мать Сергея была особой решительной и энергичной, но своего мнения никому не навязывала. Она понимала, что каждому в этой жизни надо определиться с призванием и понять, для чего человек пришел на эту землю.

Марья Гавриловна первая поддержала своего сына в художественных начинаниях. И хотя отец был против того, чтобы сын поступал в художественную академию, мать поддержала решение Сергея. В семье чуть не возникла ссора. Отец не сдавался. Петр Ильич всю жизнь проработал на трубном заводе. Пришел безусым юнцом в трубоволочильный цех и влюбился в металлургическое производство. Начав простым рабочим, со временем стал мастером, и гордился своей профессией. Хотел, чтобы сын продолжил трудовую династию.

Петр Ильич, посмеиваясь, смотрел на эскизы, сделанные мальчишеской рукой, в душе надеясь, что сын выберет путь отца. Но Сергей оказался непреклонным. Тогда отец стал на дыбы.

— Я не допущу, чтобы мой сын стал маляром! — кричал в сердцах Петр Ильич. — Вместо рабочей профессии он выбрал черте что. Мать, это ты во всем виновата! Ты Сережке голову задурила, все поощряла его рисование, учителей ему находила.

— Но, пойми, Петя, у мальчика — призвание. Он может стать великим художником.

— Не допущу и все тут! — сказал Петр Ильич и со всего маху стукнул кулаком по столу.

Сын все-таки поступил в художественную академию и уехал из родного города. Отец со временем успокоился и перестал обзывать при встрече сына маляром. Мать поддерживала Сергея теперь на расстоянии, постоянно перезванивалась с ним, помогала деньгами. Что и говорить, они были родственными душами.

Когда Сергей привез в отчий дом Дашкову, чтобы познакомить с родителями, мать и отец были единодушны. Они встретили Ольгу как родное дитя, надеялись, что сын вскорости женится на ней. Но Сергей снова проявил упрямство. Он не спешил со свадьбой, и не торопился подарить родителям внуков. «Нет, не понимаю я нынешнее поколение, — сказал как-то супруг жене, когда они уже улеглись спать. Петр Ильич отодвинул газету в сторону и внимательно посмотрел на жену: — Маша, ты что спишь что ли? — Да нет, Петя, думаю я, — отозвалась Марья Гавриловна. — А-а, ну так чего надумала. — А что думать? Это их дело думать, молодежи. — Мы вот с тобой, Маша, не встречались помногу лет, как сейчас модно. Взяли да и поженились, и вместе, слава Богу, сколько лет! И в кого только Сережка наш такой упрямый? — В кого в кого, — пробурчала уже засыпая жена, — в тебя! — В меня? — сильно удивился Петр Ильич и снова уткнулся носом в газету.»