Парижское приключение

— Уже поздно, и вы, должно быть, очень устали. Интересно, такси приехало? Меня не будет завтра на открытии коллекции, я слишком устаю от толпы и повидала их много за свою жизнь — сначала у Жака, а теперь у Леона.

— А он не будет возражать?

— Нисколько. Он говорит, что я не разбираюсь в моде, да он и не любит посвящать родных в свою работу. — Она сняла трубку местного телефона, чтобы справиться о такси. — Еще не приехало. Надеюсь, что о нас не забудут. — Она повесила трубку. — Конечно, дитя мое, вы понимаете, что не дизайн обеспечивает жизнь Леона. У нас довольно много собственности в разных местах, в том числе нам принадлежит несколько домов на Рю де Жарден. Они остались в наследство от его бабушки, и их стоимость с каждым годом растет. И он в любой момент, когда захочет, может оставить свою работу.

— Но он не захочет. Думаю, что салон стал смыслом его жизни, — сказала Рени.

Мадам Себастьен, почувствовав горечь в ее словах, погладила ее по плечу.

— Никогда не ревнуйте его к работе, — сказала она серьезно. — Для Леона работа — это работа.

Возможно так оно и есть, размышляла Рени. Во всяком случае ясно, что она для него вовсе не самое главное: на первом месте салон и память об Антуанетте. Она перевела взгляд на портрет, висевший над каминной полкой, — с фотографии на нее смотрела Туанет и, казалось, смеялась над нею. Ее глаза словно говорили Рени: «Забавная шарада, не так ли? Но ты никогда не займешь моего места».

На следующее утро салон был переполнен людьми, в основном привилегированными представителями прессы, однако снимать им разрешили немного. Где-то в задних рядах устроились Синклеры, но зато в первом ряду Рени увидела Аву Брент. Спустившись к публике в платье под названием «Весна», Рени на секунду остановилась. При виде своей бывшей редакторши на нее нахлынули воспоминания о прошлом, которое, казалось, ушло безвозвратно, но она сразу же отогнала их и продолжала делать выход за выходом, останавливаясь, чтобы принять нужную позу. А потом мысли ее были так заняты тем, чтобы не перепутать последовательность моделей и время своих выходов, что Рени совсем забыла об Аве.

По ходу шоу ей стало казаться, что публика встречает ее гораздо более громкими и продолжительными аплодисментами, чем других девушек. Стоило ей только появиться на ступеньках, как публика сразу узнавала ее и устраивала овацию. Разумеется, она демонстрировала самые эффектные модели, но все-таки…

— Ciel, — воскликнула одна из костюмерш, — c'est Toinette qui revient encore![30]

— Голубушка! Ты сделала это! — прошептала ей вся взмокшая Джанин, изнемогая от жары в своем прекрасном коричневом костюме, отороченном серым мехом. — Это настоящий успех!

«Только потому, что я похожа на Туанет», — уныло подумала Рени. Она слышала слова костюмерши.

Когда все закончилось, Леон по обыкновению пришел похвалить девушек.

— Vous кtes bonnes jeunes filles, trus, trus bonnes[31]. — Он посмотрел на Рени. — А вы, моя крошка, оправдали все мои надежды, вы ravissante[32]!

И Рени воспряла духом.

Перед вторым представлением был двухчасовой перерыв, после которого она должна выглядеть такой же свежей, как если бы выходила в зал в первый раз. Синклеры проникли в гардеробную и поздравили обеих девушек, прежде чем отправиться к Луарским плесам. Они были разочарованы тем, что Рени не сможет поехать с ними в Женеву, и пообещали навестить ее на обратном пути. Но тут мадам Ламартин попросила их уйти, напирая на то, что посетители сюда не допускаются и что девушкам нужно отдохнуть перед следующим представлением. Рени была слишком взбудоражена и не смогла уделить им должного внимания, и пока Джанни договаривалась с Пьером, чтобы им принесли сюда поесть — а кофе они выпьют в кафе, — Рени решила, что перед едой ей надо выбраться на свежий воздух.

Выбежав на улицу через служебный выход, она столкнулась с Авой, топтавшейся у дверей.

— Мне хотелось видеть тебя, — сказала ей редакторша. — Жаль, что мы не можем вместе пообедать, у меня назначена встреча. Я хочу поздравить тебя с дебютом в роли манекенщицы. Похоже, haute couture действительно твое призвание, Рени. Ты была просто великолепна.

В устах Авы это была поистине высочайшая похвала, и Рени, разрумянившись, поблагодарила ее.

— Мне не хватает тебя, Рени, — продолжала Ава. — Ты была одной из моих лучших девушек. Думаю, что теперь я не скоро увижу тебя в Лондоне.

— Да, — подтвердила Рени. — Боюсь, что не скоро.