Парк-авеню 665

В памяти моментально всплыл шутливый видеомонтаж, и Джейн улыбнулась. Смущение и ноющий локоть были моментально забыты. Девушка открыла книгу на коленях и принялась читать ее прямо на полу. Вскоре возле нее выросла целая баррикада сопутствующей литературы: справочник женщин-писателей XVII века, исследование о жизни нью-йоркского высшего общества в самую горячую пору «охоты на ведьм» (которая, судя по всему, затронула и семью Розали) и пара монографий об истории душевных заболеваний и психологии в Америке.

Труд Розали Годдар состоял из двенадцати интригующих глав, в которых она делала множество предположений касательно природы колдовства. Магия существует, утверждала автор, и передается по наследству, хотя и проявляется только у особ женского пола. По ее словам, ведьмы могли творить совершенно удивительные вещи — а еще выходили замуж за вполне обычных людей. Убедившись, что напала на верный след, Джейн пролистала самые темные места — например, длинный пассаж о семи сестрах-ведьмах и их враждующих потомках, а также пространное, но весьма мутное описание принципов, по которым магия передается от одного человека к другому.

Каждая ведьма рождалась со своими уникальными способностями — жадно прочла девушка, — хотя их мощь значительно различалась. Розали предполагала, что это как-то связано с астрологией, но Джейн вскоре спасовала перед плохо пропечатанными картами звездного неба и так и не смогла уловить хоть какую-то логику в рассуждениях автора. Если ведьма хотела больше силы — а к этому стремилась почти каждая, — она должна была ее унаследовать. Или украсть. По всей видимости, волшебные способности можно было передать через серебро (Джейн рассеянно погладила невзрачный обруч на среднем пальце), но сам механизм оставался загадкой. Розали часто упоминала «право», «волю» и «последнее дыхание ведьмы» — что в случае Джейн не имело никакого смысла, поскольку Ба, спрятав кольцо, благополучно продышала еще целых шесть лет.

В конце книги обнаружилось примечание издателя, в котором говорилось, что семья Розали пыталась препятствовать выходу книги, а затем объявила написанное в ней художественной выдумкой. Когда же их усилия не увенчались успехом, Годдары решили, что проблема заключается не в сочинении, а в писателе, — и упекли Розали в какую-то европейскую лечебницу для душевнобольных, после чего о ней никто больше ничего не слышал.

Когда Джейн наконец подняла голову от книги, солнечные квадраты на полу переместились из одного конца зала в другой. Теперь в библиотеке было гораздо больше посетителей, чем утром. Девушка растерянно заморгала, глядя на студентов, пенсионеров и семьи с детьми, которые заняли все светло-песочные столы до единого.

Стоило ей моргнуть еще раз, как что-то изменилось.

«Я что-то видела», — настойчиво зудело в мозгу, но Джейн никак не могла понять, что привлекло ее внимание.

А в следующий момент солнечный луч выхватил идеально выбритую голову в дальнем конце зала, и девушка окаменела, чувствуя, как кожа покрывается мурашками. Даже в профиль она безошибочно узнала Юрия — огромного безмолвного шофера Линн, который так же молчаливо выходил теперь из библиотеки. Конечно, у него было множество причин здесь находиться. И множество причин уйти именно сейчас. Джейн даже не сомневалась, что это совпадение… пока он не обернулся у самой двери. Черные глазки-бусинки сузились, впившись в девушку. Через секунду Юрий исчез.

Глава 21

Поездка Малкольма затянулась на выходные, и к понедельнику Джейн начала волноваться. Она оставила во Франции всю прежнюю жизнь — и для чего? Ради жениха, которого даже не бывает дома? Но вспыхнувшая было злость мгновенно сменилась чувством одиночества. Тоска по Малкольму становилась почти невыносимой.

Так что когда на айфоне наконец высветилась смс о его возвращении грядущим вечером, девушку даже не расстроило, что это была безликая рассылка, которую получили все члены семьи. Ее воодушевления с лихвой хватило бы на двоих. Новоприобретенные навыки устроителя специальных мероприятий давали Джейн широкую свободу маневра. Теперь она могла написать целое учебное пособие по организации романтических вечеров — начиная с ресторанной брони и заканчивая кроватью, усыпанной лепестками роз. Все, что требовалось от Малкольма, — приехать.

Однако первым приехал его чемодан. Втаскивая багаж в спальню, швейцар пояснил, что молодой мистер Доран сейчас в гостиной с отцом. «Конечно, родители тоже по нему соскучились», — рассудительно сказала себе Джейн, стараясь подавить вспышку досады. Глаза швейцара с любопытством пробежались по лепесткам на расстеленной кровати.

— Спасибо, — повторила девушка чуть громче, и тот, наконец поняв намек, ретировался.

Ну что ж, надо просто сходить вниз и напомнить ему, зачем в первую очередь женятся мужчины.