Парк Горького

Аркадий с Кервиллом отправляются в гараж и несколько часов снимают отпечатки пальцев, но так и не обнаруживают следов ни Бородина, ни Джимми.

— Этот мужик был сибиряк, — сказал цыган. — И дерево здесь есть, и краска.

Какую бы еще ниточку найти? Джимми красил волосы… Но краску, конечно, покупала Валерия.

— А что еще было обнаружено на их одежде? — спросил Кервилл.

— Гипс, опилки. Ну и кровь, конечно. В них как-никак стреляли.

— Вроде бы еще что-то.

— Следы куриной и рыбьей крови… Куриной и рыбьей, — повторил он, глядя на Лебедя.

— В ваших магазинах, — сказал Кервилл, — я не видел живности, из которой можно было бы выжать хоть каплю крови. Все мороженое.

Аркадий озлился на себя — как это он сам не сообразил. Живая рыба, свежезарезанная курица — их же можно купить только у частников за бешеные деньги, если исключить распределители и валютные гастрономы.

— Ищите, где они доставали свежее мясо и рыбу, — сказал он Лебедю и цыгану.

Аркадий и Кервилл едут в музыкальный магазин. Там какой-то рябой человек в шляпе и пальто, рассматривающий саксофон, небрежно кивает Аркадию. Аркадий узнает в нем того, с кем дрался в туннеле. Второй нападавший в стороне рассматривает аккордеон. Тем не менее Аркадий ведет Кервилла в отдел продажи магнитофонов и, хотя оба "гэбэшника" идут следом за ними, ставит для Кервилла запись разговора Осборна и Унманна от 2 февраля. Кервилл говорит ему, что эти двое ехали за ними от самого гаража. Аркадий решает, что на него донес цыган. Кервилл возвращается в "Метрополь", уводя с собой "хвост", Аркадий едет домой. Ирина встречает его в штыки. Она убеждена, что это ловушка, что в квартире под ними записывают каждое ее слово. Аркадий все больше попадает под обаяние Ирины, хотя и старается скрыть от нее это.

— Вы ведь знаете, что Осборн убил вашу подругу Валерию, Костю Бородина и этого американского парнишку, — и предоставляете ему возможность тем же способом покончить с вами.

— Мне эти имена не знакомы.

— Но ведь вы сами это подозреваете. Иначе зачем бы вы пошли к Осборну в гостиницу, едва узнали, что он опять в Москве. Подозреваете после нашего первого разговора на "Мосфильме". А он вас уверил, что они уже за границей в полной безопасности. И вы поверили, потому что Джеймсу Кервиллу он каким-то образом помог нелегально про браться в СССР. И вам не пришло в голову, что помочь нелегально выехать из СССР, да еще троим, куда труднее?

— О, это мне в голову приходило часто!

— И что убить их гораздо проще. Так где же они, по его словам? В Иерусалиме? В Нью-Йорке? В Голливуде?

— А какое это имеет значение? Вы же утверждаете, что они убиты. Но, так или иначе, вам до них теперь не добраться.

Разговор продолжается в том же тоне, Ирина яростно отстаивает свое право быть диссиденткой, Аркадий доказывает ей, что Косте Бородину, простому русскому мужику, все эти ее штучки должны были претить. Ирина говорит о Солженицыне, о евреях-отказниках, о Чехословакии, Аркадий опять все сводит к Косте Бородину.

— Я вам не говорил, как Осборн все это обделал? спросил он. — Пригласил всех троих покататься на коньках… Да ведь вы это и без меня знаете: коньки то Валерии вы одолжили. Известно вам и то, что Осборн покупал в Советском Союзе пушнину, хотя, возможно, вы не знаете, что он на досуге постукивает в КГБ… Ну, покатались они и удалились на поляну подкрепиться. Осборн мужик богатый, он много чего принес.

— Я же вижу, как вы все это на ходу сочиняете.

— У нас есть его сумка. Из реки выловили. Ну, они едят, Осборн становится напротив Кости, приподнимает сумку, словно бы шарит в ней, и стреляет сквозь сумку — у него там пистолет лежал — Косте в сердце, а затем в Кервилла. Тоже в сердце.

— Вас послушать, вы там пятым были.

— Я только одного не понимаю — и вот тут прошу вашей помощи: почему Валерия не закричала, не убежала, а просто стояла там, пока Осборн поворачивал сумку к ней? Ирина, почему? Вы же лучшая ее подруга!

— Так вы же на что угодно пойдете, лишь бы найти их, а заодно и тех, кто им помогал! Почем я знаю, может, в метро вы спектакль разыграли. С вас станется. А теперь потащите ни в чем не повинного туриста на Лубянку.

— А он туда и сам поедет. К своим приятелям. И вас убьют, чтобы оградить его. А Валерию и Костю с Кервиллом мне искать не надо: они в морге. У меня пистолет Осборна, из которого он их убил, Я знаю, кто поджидал его в парке в машине. Знаю марку машины. У меня есть фотографии из Иркутска, на которых Осборн снят с Валерией и Костей. Я знаю о церковном ларе, который они для него сделали,

— Да американец вроде Осборна хоть двадцать таких ларей может купить! Вы же сами говорили про Голодкина. А его и через границу переправлять не требовалось. Так зачем бы Осборну тащить из Иркутска Костю с Валерией? И почему именно их?

— Во время войны Осборн точно таким же способом убил трех пленных немцев. Заманил их в лес под Ленинградом, напичкал шоколадом и шампанским, а потом пристрелил. И медаль за это получил. Можете сами прочесть в книге.