Парк культуры: Культура и насилие в Москве сегодня

Просто жители Москвы и гости столицы к такому культурному шоку не были готовы. Оказалось, что они незрелы и инфантильны. Во всяком случае, так считает замдиректора Института психологии РАН Вера Кольцова…»[25]

Речь идет о вандализме со стороны жителей окраин и владельцев «жигулей», никогда не видевших красоты и не понимающих смысла «элегантной жизни». Все выглядит так, как если бы простые трудяги атаковали зону праздности, культуры и отдыха. Уже цитированный журналист считает, что вопрос заключается в непонимании варварами неутилитарности, чисто эстетической функции растений, приобщенных к культуре. Вот как он начинает свою статью: «Дачные грядки в Подмосковье, судя по всему, скоро пополнятся элитными видами растений из Красной книги. Их перенесут туда благодарные посетители парка „Зарядье“, накопавшие за три дня десять тысяч уникальных саженцев». Здесь особенно поражает эта метафора переноса «элитных»,«уникальных» растений на вульгарные подмосковные грядки – естественную среду для картошки и огурцов. Вандализм в «Зарядье» свидетельствует о глубоких социальных антагонизмах и символическом насилии. За войной культурных кодов, разгромом парка просвечивает подавленная социальная война. Теоретики проводят различие между иконоборчеством и вандализмом[26]. Иконоборчество (о котором речь пойдет в третьей части книги) традиционно связано с уничтожением изображений как объектов культа и обычно оправдывается борьбой с идолами и идолопоклонничеством. Вандализм не имеет внятной идеологической основы. Луи Рео, автор капитального исследования вандализма, определяет его как «любую агрессию против прекрасного»[27]. И как демонстрирует само название вандализма, речь идет о варварском, необъяснимом жесте, который связывается с невежеством, грубостью и просто исключенностью из мира цивилизации. В этой своей ипостаси вандализм – жест протеста против ценностей цивилизации, из которой вандалы чувствуют себя исключенными. Это бунт против маркеров особости, исключительности, которые присваивает вместе с культурой новый средний класс.

Упорядочивание

Вернемся к проницательному определению основы элегантной жизни, данному Бальзаком: «…основа элегантной жизни – высокая идея гармонии и порядка, призванная одухотворять вещный мир». Как заметил Бурдье, «государство – институт, который обладает необыкновенной способностью порождать упорядоченный социальный мир»[28]. Социальный порядок возникает на основании порядка символического, «символических форм», как выразился бы Кассирер. И этот символический порядок обладает большей силой принуждения, чем армия или полиция.

Создание или разрушение символического порядка часто сопровождается массированным насилием, и даже материальной деструкцией. Превращение центра Москвы в парк культуры, как известно, сопровождалось беспрецедентным масштабом строительных работ, три лета подряд превращавших улицы центра в траншеи и руины. В каком-то смысле реконструкция Москвы похожа на разгром «Зарядья», только с противоположным знаком. В «Зарядье» посетители громили гармонию и восстанавливали на ее месте хаос, в центре столицы Собянин объявил войну хаосу, вверг город в еще больший хаос во имя окультуривания и гармонизации. И хотя по масштабам разрушений проект Собянина не сравним с невероятной реконструкцией, которой подверг Париж барон Осман при Второй империи, в их «цивилизующей» деятельности много общего. Осман уничтожал старый Париж, тем самым преобразуя его до неузнаваемости и отчуждая парижан от собственного города. Как замечал Вальтер Беньямин, «Осман сам дал себе прозвище „artiste demolisseur“» – художник-разрушитель[29]. Но это разрушение и открытие широких пространств бульваров и авеню, по мнению того же Беньямина, были связаны со стремлением «обезопасить город от гражданской войны. Он хотел, чтобы баррикады навсегда стали невозможны в Париже. <…> Расширение улиц должно было сделать их невозможными, а новые улицы должны были проложить кратчайший путь от казарм к рабочим кварталам. Современники окрестили это предприятие „L’embellissement strategique“», то есть стратегическое украшательство[30]. Собянину также в какой-то мере подходит прозвище «художник-разрушитель», и он так же занимается стратегическим украшательством, хотя, вероятно, баррикады не приходят ему на ум. Он, разумеется, не сносит целые кварталы в центре города, но лишь накладывает на него грим, отчасти стирающий следы истории. Любопытно, что замазывая следы прошлого, Собянин мотивировал массовый снос магазинчиков и ларьков, выросших у входов в метро, как способ борьбы с искажением истории. На своей странице в «ВКонтакте» мэр описывал это беззаконие в категориях изгнания из Москвы вражеских захватчиков (вандалов?), исказивших ее исторический облик: «Снос незаконных строений в Москве – наглядный пример того, что в России не продается правда, наследие, история нашей страны. <…> Вернем Москву москвичам. Ее скверы, площади, улицы. Открытые, красивые, любимые».