ПАРК ПОБЕДЫ. Роман в рассказах

Изгаляясь над военным гением Виноградова под видом рвения, Шурупов переспрашивал: «Как, как?»… или даже: «Повторите, пожалуйста, своё предложение». От чего Козак ещё больше изнывал и кривился, а Виноградов, не замечая подвоха, терпеливо повторял: «Боевой порядок в один эшелон»… Шурупов же на самом деле давно изображал в своём ежедневнике нечто вроде кардиограммы, с закорючками, но без букв. Он сообразил, что командир полка просто диктует ему один из текстов, заученных им в академии. Шурупов машинально водил ручкой в ежедневнике и представлял лихое наступление походной колонны чехов. Как бы на его глазах чехи разворачивались в цепи и под ураганным огнём пёрли через реку в брод. Этой выразительной картине по мотивам Великой Отечественной войны не хватало только танков.

Закончив диктовать, Виноградов выдохнул перегар, обошёл клумбу с семенами, окантованную белоснежным булыжником, повис на турнике и подтянулся раз двадцать, несмотря на тридцать семь лет, пузо и модную разгрузку с восьмью магазинами.

Во время физкультурных упражнений командира полка Лихолат умудрился всё-таки ознакомиться с новыми сооружениями третьего ВОПа; всегда страдающий похмельем Сосновников пошёл к уазику; а Козак закурил, предложил сигарету Шурупову и сказал ему: «На тебя медаль лежит за Дагестан в штабе. Приедешь – заберёшь»… Шурупов, в общем-то, нравился Козаку – «Драть и драть его ещё, конечно, но командирская струнка присутствует».

Когда Виноградов с Козаком спускались на дорогу, к Шурупову подошёл Лихолат с новенькими золотистыми звёздочками в погонах (он недавно получил капитана и пренебрегал ради этого долгожданного события маскировкой): – Ну что, выставил секрет?

– Конечно. – Шурупов произнёс – конеЧно, с нажимом на «е», а не конеШно.

– Молодец… Я думал, ты не выставишь… – сказал Лихолат, – а то Козак залупил: выстави секреты по ходу следования командира и доложи координаты, а у меня откуда карта?.. Ну я ему первые попавшиеся цифры с фонаря…

Шурупов ничего на это не ответил (не говорить же Лихолату, что он мудак), и Лихолат устремился вслед за начальством. Он был пьян заметнее всех, а когда Лихолат выпивал, он становился добрым и разговорчивым.

Все погрузились, и в сопровождении БМП уазик помчался на следующий второй ВОП. Проводив колонну глазами, Шурупов зевнул и пошёл прилечь в землянку. По пути он надел на радиста Михалочкина кепку, в которой встречал командира полка, со словами: «Кепку постирай, воин! Как ты будешь в ней с чехами воевать?»

***

Вторым ВОПом полка (на который поехал Виноградов после посещения третьего) в июне 2000 года командовал я. В отличие от Шурупова я по неопытности добросовестно записал «Рапорт главнокомандующему», – что позволило мне привести отрывок этого документа дословно… Вернувшись из Чечни, я стал тяготиться службой и в конце концов был уволен. А Толик Шурупов погиб в бою через два года где-то под Хатуни – вёл огонь из пулемёта, прикрывая вынос раненого.

Лейтенант Шурупов посмертно награждён орденом Мужества, похоронен в станице Северской Краснодарского края. За счёт средств местной администрации ему воздвигли красивый гранитный обелиск между могилой Неизвестного солдата и памятником матросу, погибшему на подводной лодке «Курск».

Глава 21 ФЕРЗЬ

_______________

– Кол-лесников!

– Я, тащ капитан.

– Строй взвод.

– Есть.

Пятнадцать бойцов тянутся и выстраиваются в центре ВОПа под длинной буковой тычкой с флагом. На правом фланге становится смена в бронежилетах и касках, с автоматами; остальные – только с автоматами. Обычно Фрязин не строит дежурную смену, но сейчас приказал – всех в строй!

– Паживее строимся, – цедит Фрязин, – Колесников!.. Долго они у тебя будут вошкаться?

– Гуленко! Бегом! – орёт Колесников.

– Ста-навись, рав-няйсь… смирна, – Колесников поворачивается к Фрязину с рукой у виска: – Товарищ капитан, взвод на развод построен, заместитель командира взвода старший серж…

– Вольно! – Фрязин бросает руку к ноге.

– Вольно! – дублирует сержант.

Фрязин выбрит, затянут портупеей. Его берцы блестят, как будто он не вылез час назад из землянки, а такой плакатный свалился с неба на их голову:

– Товарищи солдаты! Если кто-то ещё раз уснёт на посту или не выполнит приказ сержанта Колесникова! или какая-то сволочь будет отлынивать от работ – расстреляю… Расстреляю! и спишу на гниль… Мне нахер не надо, чтобы из-за одного мудака мне вырезали ВОП… Ва-просы?!..

Бойцы уныло молчат, уставившись в землю и в лакированные берцы капитана Фрязина. Трудно сказать, верят ли они в расстрел.

Фрязин ставит задачу. И новый, похожий на все остальные день начинается визгом пил, треском топоров, скрежетом кирок и лопат о высохший каменистый грунт. Взвод врывается в землю на высотке с координатами 63/87/8.