ПАРК ПОБЕДЫ. Роман в рассказах

Они зашли в кафе, долго пили пиво на её деньги, потом на метро поехали к Рыбочкину домой, занимались там сексом и в скором времени навсегда расстались.

Не пошёл Лёшин текст в учебник. «Кроме вас, – написал ему Левенталь, – все авторы согласились на нашу редактуру. И даже Роман Сенчин сначала не соглашался, а потом согласился. Поэтому у нас вся книга выдержана в единой стилистике, и только ваш текст выбивается из общего ряда».

Но Лёша уже был только рад, что отбился от этих идиотов, написал, что он не такой известный писатель как Роман Сенчин или Шолохов, и не может себе позволить печатать чужой текст под своим именем, даже за двенадцать тысяч.

А эссе про Куприна Лёша с незначительной правкой опубликовал в журнале «Новый мир». И получил гонорар – 1800 рублей.

На прощание Лена сказала ему: «Я всё, конечно, понимаю, Лёша. Ты, конечно, писатель, хоть и неизвестный, но меня уже достало, в конце концов, самой платить за пиво. Может быть, я девушка!.. И знаешь… это, в конце концов, совсем глупо – месяц работать каждый день и получить 1800 рублей. Нормальный человек столько получает за то, что в течение одного дня ничего не делает».

Вот и пойми этих баб…

Что Лёша виноват, что работает как проклятый задарма?.. Сама же говорит, что евреи во всём виноваты.

Я думаю, просто не любила она его. И нечего ему так сильно переживать.

Глава 28 ЖУРНАЛ

_______________

Во дворе в тени виноградной беседки сидят Олег Черепанов и его жена Вика. Олег только что прочёл рассказ в журнале «Новый мир».

Этот «Новый мир» случайно попался ему на глаза в «Доме книги». Когда Олег со скучающим выражением лица раскрыл журнал, чтобы посмотреть авторов, он наткнулся на своего одноклассника Лёху Рыбочкина.

Удостоверившись, что это именно тот Рыбочкин, Олег закрыл журнал и пошёл к кассе. «Ну-ка, ну-ка…» – бормотал он себе под нос. Выражение его лица изменилось со скучающего на злорадное.

Он знал, что Рыбочкин занялся писательством, но всерьёз никогда не думал, что этот «пентюх» может чего-то там стоящее написать.

Дома он сначала даже забыл про журнал. Нужно было поставить на подзарядку аккумулятор. Помочь жене со стиркой – была суббота. Да мало ли дома дел в выходной день?.. Ближе к вечеру Олег прочёл рассказ Рыбочкина. В журнале был один его рассказ – «Муха в январе».

Сейчас Олег сидит в беседке в состоянии, похожем на истерику. Вика бросила бельё и, растрепавшаяся, успокаивает его. «Проклятый журнал, – думает Вика, – понесли же черти в этот книжный». А Олег разбушевался не на шутку, он орёт истерически, со слезами на щеках:

– Почему он?!.. Ведь я тоже служил в армии… Вот он… он точно передал все мои чувства… И эту степь грёбаную… А?!.. А я даже вот эту вот табуретку (Олег пнул ногой табурет, стоявший перед ним) … эту грёбаную табуретку!.. не могу передать. Ты что думаешь, я не пробовал?! Я вообще собирался стать писателем…

– Ну, Олежа… Ну успокойся, мой хороший. Ну что ты? – Вика прижалась к Олегу и гладит его по голове.

– Это я должен был стать писателем!.. Мои сочинения двум классам Яровая читала. Я тогда повесть ещё написал… А этот придурок?!.. Не… ну дураком он не был… Он был тормоз. И сейчас он тормоз!.. А писателем должен был стать я!.. А я кто?!.. Мне надоело быть никем!..

– Ну, Олежа… ну, что ты говоришь, глупый, ну как это никем? – в Викином голосе появилась нотка удивления.

– А кто я?

– У тебя же работа хорошая. Тебя там уважают.

– Да-а кто меня уважает?!.. Кто?!… Этот Мищенко меня уважает?… Или этот Бабичев?.. Да они сожрут меня в первый момент! И не подавятся…

– Ну ладно, чего ты, мой хороший, ну успокойся… Ну у тебя ведь есть я. Даша. Дом свой. Машина… А у него вообще ничего нет. Живёт как сыч в своей завалюхе. Один… Да ещё и алкоголик.

– Он в Питере сейчас живёт… Они все алкоголики! Писатели… И все одни… Но почему он?!

– Ты что этим хочешь сказать? – Вика встревожилась. – Ты хочешь сказать, что ни я, ни Даша тебе не нужны?!.. Что вместо этого ты хочешь писать эти финтифлюшки?!

– Это не финтифлюшки!.. Уж я-то понимаю в этом толк… В чём в чём, а в этом я понимаю… Это в этих окнах дурацких! я ни черта не понимаю. Я там начальник!

– Так ты что хочешь сказать?! – Вика уже не обнимает Олега и не гладит его по голове. Она вскочила на ноги и взялась руками за талию, изобразив букву «Ф».

– Да! Да! Да! – орёт Олег как сумасшедший. – Убирайся и ты! и Дашу свою забирай!.. Ещё не известно… от кого эта Даша.

Вика зарыдала и ушла в дом. Олег сидит, тупо уставившись в одну точку.

Глава 29 ДВЕРЬ

_______________

Мызников, в тельняшке и чёрных тренировочных штанах, распахнул дверь. Дверь саданула о панельную стену. Сверху что-то посыпалось на людей, похожих на замерщиков дверного проёма. Улыбки сползли с их лиц.

– А мы звонили…

– Звонить бесполезно. Звонок не работает. Вы кто?..

– Мы замерщики… Мы дверь… Мы из «Метсваркона»… – Замерщик показал рулетку. («Хохол», – отметил Мызников.)

– Проходите.