Парк прошлого

Здание вздрогнуло и медленно осело, утопая в грандиозном облаке пыли и осколков.

Калеб наблюдал с безопасного расстояния внизу, на улице. Рухнувшее здание напомнило ему, как рухнул несчастный Джек, когда нож пронзил его сердце.

Позже, когда толпа немного рассеялась, а клубы пыли развеялись, отцу удалось остановить двуколку, и они поехали на Фурнье-стрит. Серые копыта лошади выбивали дробь по мокрой мостовой; Калеб думал о Еве.

— Я должен кое-что сказать тебе, Калеб. Ты — не такой, как они. Ты мой настоящий сын, сын своей покойной матери. А они… ну, они с тобою генетически связаны, и только. Их ДНК была создана на основе нашей… но, конечно, с изменениями.

— После, папа, не сейчас. Скажи мне только одно: ты действительно велел мне бежать, когда на нас напали в Хэллоуин?

— Конечно, Калеб. Я хотел, чтобы ты спасся. Как любой отец!

Калеб прикрыл глаза и облегченно склонил голову на спинку сиденья.

Такси подъехало к величественной церкви. Кэб не успел еще толком остановиться, как Калеб распахнул дверь и выпрыгнул наружу, приказав вознице подождать. Юноша рванул по скользкой мостовой куда-то вперед, жестами призывая отца следовать за ним. Калеб промчался по улице и своим ключом отпер дверь дома номер 31.

В прихожей, ощетинившись ружьями и пистолетами, стоял мистер Лейтон. Одну винтовку он держал наготове, целясь в дверь.

— А, это ты, Калеб, — вздохнул он, опуская оружие. — Слава богу, я уж думал, это Фантом наконец пришел за мной!

— Сомневаюсь, что он теперь явится, — отозвался Калеб. — А вот и мой отец, мы его нашли.

— Ну, раз вы снова вместе, я потребую хорошенькую награду от благодарной Корпорации! — заявил хозяин дома с довольной ухмылкой.

ЭПИЛОГ ИЗ ДНЕВНИКА ЕВЫ

Листья снова зеленеют. Пришло лето, и я пишу дневник под своим любимым деревом — его ствол от самых корней покрыт толстым слоем мягкого мха. Сейчас так много цветов, белых, с желтой серединкой, они выглядывают из травы… Травинки, взъерошенные ветром, щекочут мне босые пятки. Яго обещает, что лето будет жаркое и длинное. Несколько дней назад меня навещал братишка Калеб. Его Яго привез. И вот я снова пишу в эту записную книжку, которую брат так любезно сохранил для меня.

Мне на ладонь только что опустилась красная бабочка-адмирал, и я перестала писать, подождала немного. Бабочка просто сидела и сушила крылышки. Теперь у меня полно времени. Никто не видел Фантома — моего безумного, несчастного брата Адама; он спрыгнул с крыши и как будто исчез. Патрульные пробовали выследить его экипаж, но он попросту испарился. Это не значит, что он исчез навсегда, но здесь я чувствую себя в безопасности. Кажется, теперь я смогу устоять перед ним. Когда я узнала, кто же я такая, все прояснилось. Мистер Браун рассказал мне, что Джек стер или запер мне память после пожара, и Джек же вложил в меня все мои удивительные способности, чтобы я могла себя защитить. А еще, оказывается, когда время для меня замедляется, это значит, что я двигаюсь слишком быстро. В каком-то смысле мне повезло. Можно сказать, что я — первая на новой ступеньке эволюции. Мне помогли появиться с помощью генной инженерии. Я стараюсь не злоупотреблять своими способностями, а сейчас вообще прячусь в лесу, вдали от всех и всего. Калеб говорил, что мистера Баксоленда арестовали по обвинению в нарушении Акта а надлежащем использовании генетической науки, и что Люций Браун выступит свидетелем на судебном разбирательстве по поводу проекта «Прометей». Главный инспектор Лестрейд вышел в отставку, а сержанта Хватпола повысили, и он занял место главы Скотленд-Ярда «Прошлого».

Сержант, то есть, прошу прощения, главный инспектор Хватпол составит официальный отчет о происшедшем, чтобы рассказать все как есть.

А мне еще долго нужно будет жить здесь, незаметно, среди прекрасных лесных деревьев, ну, по крайней мере до рождения малыша. Интересно, какой сынок или дочка у меня получится? Какие новые дары они получат?

Нужно будет придумать самое лучшее имя для этого благословения, для нашего ребенка, этого новенького и вдвойне желанного члена большой семьи Яго. У меня есть два любимых варианта, что для мальчика, что для девочки, а выбрать никак не получается. Пусть мой любимый выбирает, мой дорогой, самый веселый Псалтырь… Он сейчас уютно устроился в гамаке над моей головой, отдыхает… По его такому любимому лицу скользят пестрые тени листьев. Как он решит, так и назовем.