Парламент

— Не находилось достойной подруги, и потом я как огня боюсь женщин, — постарался отшутиться он и, чтобы перевести разговор в другую плоскость, вновь взял на себя обязанности гида, — Ницца очень быстро строилась на средства наших дедов и прадедов. Вон видишь купола? Это самая большая русская православная церковь во всей Западной Европе. А с правой стороны — знаменитый отель «Негреско», владелец которого в семнадцатом году покончил жизнь самоубийством.

— Несчастная любовь? — с интересом спросила Эдита.

— Нет. Стоит ли из-за этого убиваться, — с иронией ответил Пантов, давая понять собеседнице, что её разрыв с Агейко, всего лишь пустяк, — Он отправил себя на тот свет из-за того, что разорился. Но теперь в отеле останавливаются самые богатые люди в России.

— Откуда ты все это знаешь? — удивляясь эрудированности Пантова, спросила Эдита.

Он лишь улыбнулся и промолчал. Разве мог он признаться, пока ещё не жене и даже не невесте, в том, что в Ниццу его позвало далеко не туристическое желание, а сугубо личные интересы. В прошлый приезд во Францию, Пантов побывал в агентстве по недвижимости, интересовался стоимостью земельных участков и небольших коттеджей близ Ниццы. Еще несколько лет назад он понял, что хранить деньги в России, даже в банке его соратника Бурмистрова, было бы большой глупостью. Тогда он решил вложить их во французскую недвижимость и купить домик на Среднеземноморье. В агентстве ему предложили на выбор несколько поместий. Но понравилось ему лишь одно — в тихом Грасе. В нескольких десятках километров от Ниццы.

В прошлый приезд Пантов уже выплатил половину суммы за эту фазенду. Теперь оставалась внести оставшуюся часть. Поэтому он хотел освободиться от опеки Эдиты и с глазу на глаз встретиться с агентом по недвижимости.

— А мы в каком отеле остановимся? — спросила Эдита.

— Конечно, в «Негреско». — Ответил Пантов, подруливая к парадному входу гостиницы, и с гордостью добавил, — Только жить в номере «Наполеон» слишком накладно, а вот комнаты в стиле Людовика 13 для нас уже заказаны. Ключи возьмешь у портье…

— А разве мы не вместе? — удивилась Эдита, которую за время путешествия Пантов пока ещё ни разу не оставлял одну.

— Нет, дорогая, — с деланной нежностью ответил Пантов, — Ты иди в номер, а у меня в Ницце кое-какие очень важные дела. Я буду часа через три.

Вечером Пантов вернулся чересчур веселым и разговорчивым. Они снова пили коньяк «Хенесси» и бордо, изготовленное в 1928 году. Ее спутник и благодетель много шутил и сорил деньгами. Эдите было неизвестно, что коттедж обошелся Пантову в гораздо меньшую сумму, чем он рассчитал. Но ни в музеях Антри Матисса, ни Марка Шагала ей побывать не удалось. Они проснулись к полудню и сразу же выехали обратно в Париж…

В «Боинге», который нес их уже в Россию, Пантов взял Эдиту за руку и, как ей показалось, без всяких эмоций спросил:

— Эдита, ты согласна стать моей женой?

Она, хотя и предполагала, что это может вскоре случиться, но вопрос застал её врасплох. Почему он сделал ей предложение ни в Париже, ни в Ницце, а в самолете? И зачем все-таки они мотались в Ниццу? Она догадывалась, что предложивший в столь неподходящий момент руку и сердце ухажер, что-то от неё скрывает.

Эдита внимательно посмотрела ему в глаза, будто хотела в них разгадать тщательно скрываемую тайну.

— Миша, я пока не готова дать тебе ответ.

— Ну, что ж, буду ждать… — он с грустью улыбнулся и постарался пошутить, — Правда, во время избирательной компании мне будет так не хватать штампа в паспорте.

«Боинг» французской авиакомпании заходил на посадку.

5

Агейко знал, что рано или поздно встреча с госпожой Петяевой все равно состоится. Но он пока просто не мог понять, почему Виолетта Павловна, с такой радостью согласившаяся поначалу на разговор, ни с того ни с сего стала уклоняться и скрываться от Агейко. Правда, в Центр знакомств он приходил не один, а с той девушкой, которой удалось вырваться из лап турецких сутенеров, и которую он для конспирации снабдил журналистским удостоверением.

«Стоп, стоп — в уме анализировал обстановку Агейко, — А что если Петяева уклоняется от встреч только потому, что не хочет видеться с Валуевой?» Дважды они приходили в Центр знакомств в назначенное время, оба раза у Петяевой неожиданно появились какие-то срочные дела, и она исчезала. «А может быть Валуева и является именно той, которую Виолетта Павловна оформляла на работу в Турцию самолично?». Похоже это было именно так.

Неожиданное открытие требовало срочной проверки. Агейко схватил телефон и набрал номер неуловимой свахи.

— Наконец-то я вас поймал, Виолетта Павловна! Не возражаете, если я через четверть часа к вам заскочу?

— Как вы не вовремя! Я уже оделась и собралась выходить из кабинета. Дел по горло! — попробовала отвертеться Петяева.

— Да я вам хочу тет-а-тет задать один вопрос. А по телефону, знаете ли, спрашивать не очень-то прилично…

— Наедине?

Агейко почувствовал, что Петяева желает удостовериться: один он будет или в сопровождении прежней спутницы, с которой приезжал в прошлый разы.

— Наедине, Виолетта Павловна, только наедине!