Парламент

— Значит, с твоими коллегами, пока ты отсиживался в Марфино, уже кто-то основательно поработал.

— Думаешь предприниматели? — спросил Сердюков.

— Не только они. Мне кажется, не обошлось и без людей из администрации губернатора. В случае провала на предстоящих выборах, посулили им высокие должности под крышей губернатора. Вот и подвели тебя твои собратья по партии.

— Ну, пока ещё не подвели. Только воздержались.

Хоттабыч подался вперед и заговорил с жаром:

— Пойми, Витя, они и не добивались, чтобы все члены экологической фракции голосовали за приватизацию. Им было достаточно нейтрализовать твоих людей: мол, вам и не нужно резко менять мнение — воздержитесь и все. Только представь, если бы воздержались ещё пара-тройка человек — и мы бы навсегда потеряли национальную собственность.

— Завтра же соберу собрание фракции. Будет прямой разговор.

— И я в свою очередь сделаю так, что следующее голосование пройдет поименно и открытым для всех желающих. Можешь даже пригласить студентов из нашего, гидрологического. Пусть послушают, посмотрят.

— Мужики, вы за стол думаете садиться? — Жанна наконец решилась вмешаться в их разговор, — Картошка совсем остынет.

Они дружно поднялись и гуськом последовали на кухню.

— Ну, за что выпьем? — поднял рюмку с холодной водкой Сердюков, — За победу над предпринимателями?

— Это потом, — отклонил тост старого товарища Хоттабыч, — Давайте, за крепкие и нерушимые семьи?

Жена Сердюкова посмотрела на спикера с благодарностью.

— Наверное, между вами все-таки что-то было, — постарался пошутить Сердюков.

— А разве мы отрицаем? — Жанна мило улыбнулась Хоттабычу и поцеловала его в щеку.

ЗАСЕДАНИЕ 9. БОЙНЯ

1

За неделю до выборов Пантов изменился до неузнаваемости. Даже Роман Алистратов сам не ожидал, что такие перевоплощения могут случаться. Кандидат в депутаты без охраны и свиты помощников разгуливал по улицам, был сама вежливость и доброжелательность и не упускал случая, чтобы, увидев группу людей, не ввязаться с ними в разговор. Он внимательно и с понимаем слушал собеседников, порой недовольных, а то и вовсе разъяренных, вынимал из кармана блокнот и старательно что-то в нем выводил.

Роман, как хвост слонявший за Пантовым, в минуты доверительных депутатских бесед, лишь отворачивался и усмехался: два урока — «хождение в народ» и «обещать как можно больше» Пантов усвоил лучше всего.

По вечерам Пантов с озабоченным выражением на лице вытаскивал тот самый блокнот и, перелистывая его, с полной серьезностью уверял, что сразу же после выборов обязательно разберется и с качеством продуктов, которые поставляются в детские сады и ясли, и с распределением гуманитарной помощи для пенсионеров, и с работой женских гинекологических консультаций, которые вдруг стали платными. Словом, со всеми болячками, о которых ему наговорили избиратели. Иногда его ученик во время обсуждения проблем, так проникался вопросом, что даже сам верил: как только получит депутатские полномочия на новый срок, тут же приступит к выполнению данных обещаний. И это больше всего забавляло Романа.

Но Алистратов отдавал должное его неутомимости — день Пантова был расписан по минутам. Он не отказывался ни от одной встречи, ни от одного собрания и даже организовал несколько субботников на территории плодоовощной базы и центрального рынка. Выступая перед слушателями городского клуба «Всем, кому за тридцать», он с такой правдивостью доказывал, что будет добиваться увеличения всего хорошего и уменьшения всего плохого в семейной жизни, что не поверить ему было просто невозможно. В зависимости от настроения аудитории менялась и его мимика и поведение. Он мог быть грустным и обеспокоенным, мог хохотать до слез над устаревшим анекдотом, который дважды рассказали ему избиратели, мог на протяжении часа под шум одобрения декламировать только лозунги. С треском провалившись на своеобразном экзамене, который ему устроил Роман с помощью актеров местного ТЮЗа, кандидат сделал необходимые выводы и теперь, если требовала обстановка, становился смелым и находчивым. Когда они опоздали к началу встречи со студентами в банкетном зале дворца молодежи и Пантов увидел измазанного тортом своего соперника от коммунистической партии, то тут же взял процесс чаепития в свои руки.

— Только взгляните на эту размазню! — обратился он к скучающей аудитории и ткнул пальцем в сторону старого большевика-партийца, — Разве вы хотите такого будущего? Разве уже стерлись ваши молодые зубы и вы желаете, как этот человек, пить через медицинский катеттор бледный чай и сосать через марлю бисквиты?

Зал тут же наполнился смехом и веселым шумом:

— Не хотим!

— Тогда я заказываю всем по две банки пива и по пакету чипсов!

Самые отчаянные студенты тут же перевернули несколько столов с самоварами и чайными сервизами. Кто-то даже запустил куском торта в обезумевшего от страха коммуниста.