ПАРМА. В кольце Змея (СИ)

Женя сбросила на пол рюкзак, подошла к фонтану, села на бортик, провела рукой по поверхности воды.

— Я уже была здесь, — сказала, не глядя на Тима. — Всё пока в тумане, но память возвращается.

— Ты уверена, что это — память?

Она вздохнула.

— Не особо. Но это всё, что у меня есть.

Тимур смотрел на её макушку, растрепанные ветром пряди, которые девушка даже не пыталась привести в порядок, и чувствовал, как к горлу подступает ком. Хотелось обнять, защитить, сказать, что всё будет хорошо, сделать так, чтоб она поверила… Но что-то мешало, не пускало. Может, осознание того, что завтра они идут выручать Грега, и если всё получится, то Женя будет с ним. И только и останется, пожелать счастья и уйти в туман. Но даже это проблематично: третий Говорящий, кто ж тебя отпустит?!

Тим кашлянул и, когда Женя подняла голову, спросил.

— Этот Локи… ты знаешь, чего он хочет?

Девушка откинула со лба упавшую прядь.

— Того же, чего и все его родичи: выбраться из Кольца Змея. А для этого ему нужны Говорящие. Все трое.

— То есть, — Тим уселся рядом с ней, — хочешь сказать, ему можно доверять?

— До тех пор, пока он в нас нуждается — определённо. Он не хочет ждать ещё три сотни лет, пока появится новое поколение Говорящих, тем более теперь, когда собрана вся колода.

— Это он сам тебе сказал?

Женя кивнула.

— У нас было время поговорить. Локи, он — отнюдь не доброе божество. Но если не его вмешательство, мы с Грегом давно были бы мертвы. Те, кто сейчас в Асгарде, очень не хотят возвращения законных хозяев.

Тим сердито тряхнул головой.

— Локи, Асгард… — проговорил он, — Бред какой-то!

— Почему?

— Да потому что миров — тьма тьмущая, мифологии в каждом — пруд пруди! И тут вдруг Асы! Они же свои, родные, с детства знакомые! Но… Блин! Как?!

— Прими как данность, — девушка поднялась на ноги, потянулась. — Кстати, похожие мифы есть практически во всех мирах, и почти везде они относятся к старым, отошедшим в прошлое религиям. Скажи честно, много ты знал из этих мифов до того, как их раскрутили киношники?

Тим рассмеялся.

— Убийственный аргумент!

— И вот ещё, нигде и никогда не упоминаются карты богов. Интересно, почему?

— Чтоб никто не догадался, — хмыкнул он. — Кстати, как думаешь, те фрукты съедобные?

— Там не только фрукты, — Женя направилась к столику. — Пошли, покажу как работает местная скатерть-самобранка.

Самобранка оказалась выше всяких похвал, с одним единственным недостатком: сигарет так и не выдала.

— Я думал, она работает по принципу карт, — посетовал разочарованный Тим.

— Так и есть, — подтвердила Женя, — но, понимаешь, сигареты — не еда… Кстати, с каких пор ты начал курить?

— С тех самых, — буркнул он и отвернулся.

Да, с тех самых. Когда Глобус предложил ему сигарету, прежде чем сообщить, что Женя ушла и никогда не вернется.

А потом ты приходишь в пустую комнату общаги, где всё, каждая мелочь, каждый предмет напоминает о ней: фотографии на стене, чашка с мышонком, плед этот шахматный… И ты ждёшь, что вот сейчас, ещё пара минут, и она войдет в комнату: улыбающаяся, пахнущая весенним ветром, обнимет, скажет, что засиделась у подружки, и совершенно не на что дуться… Но проходит час, день, месяц, а её всё нет. И ты куришь, куришь, потому что напиваться перед работой — последнее дело, а Глобус пригрузил так, словно Цой — единственный и незаменимый сотрудник, и без него ПАРМА вот прям завтра и развалится. И боль вроде как отступает, но всё равно возвращается, мешая спать и заставляя прикуривать новую сигарету от старого бычка.

Но тебе, Эжиенн, невеста правителя Гардкхаста, знать об этом не обязательно. И потому только и остается пожимать плечами и сожалеть о нечаянно вырвавшихся словах.

— Ладно, без сигарет я как-нибудь обойдусь, — сказал он вслух. — Выжил же в Ильхамене.

— Сигареты — самая большая проблема? — хмыкнула она. — Бросить не пробовал?

Он криво усмехнулся и прямо посмотрел ей в глаза.

— И что изменится?

— Тим?

— Проехали, — он поднялся и пошёл прочь, к видневшемуся за зеленой стеной то ли окну, то ли балкону.

Женя догнала через два шага, вцепилась в рукав.

— Тимур!

Он обернулся, но ничего не сказал, глядя на неё чужим, колючим взглядом.

— Тим… может, поговорим, наконец?

— Да ладно, — он снова отвернулся. — Твой отец со мной уже поговорил. Всё объяснил: понятно, доходчиво, для идиотов.

Женька отпустила его руку, тихо ругнулась. Ох, уж эти родственники с их чрезмерной опекой. Ну кто просил вмешиваться?

— Так что без разговоров всё ясно! — продолжил Тимур, решительно обрывая все, связывающие их нити. — Ты любишь Грега, Грег любит тебя. Как говорится, совет да любовь! И это… не переживай. О том, что мы творили, пока ты была Олей, мы ему не скажем!

Обида перехватила горло, и Женя от души влепила парню звонкую пощечину — так, что на щеке четко отпечатался след ладони.

— Эгоистичный, самовлюбленный идиот! — припечатала она и, резко развернувшись, бросилась прочь — куда подальше, лишь бы он не видел её слёз.