Парни нашего двора

Перед Миколой, как из-под земли, выросли два пограничника, завернутых до глаз в плащ-палатки.

— Оружие на землю!

— Быстро, мужик, толкуй, кто ты, откуда…

Микола сбивчиво рассказал.

— Ну-ка, обрисуй этого, кто пришел к вам, — попросил старшина Карасев.

— Черный, усы вниз, прихрамывает на правую ногу…

— Где он?

— В бункере.

— Далеко?

— Часа два ходу…

— Вперед, товарищи, — тихо приказал старшина. — Если не врешь, жить будешь!

Тучи плотно закрыли небо, рассвет словно задерживался, хотя в воздухе посвежело, и деревья стали выделяться из общей массы, роняя с ветвей дождевые капли, а из ложбин поплыл слоистый, словно пирог, ранний туман.

— Тут! — Микола указал на пенек. — В девяти шагах от него — лаз в укрытие…

— Запасные выходы есть?

— Нет. Мы бы знали тоже. Как в тюрьме сидели здесь, даже подумывали сделать подкоп и бежать…

— Вот как! — удивился старшина, всматриваясь. — Постой, постой, не ты ли в сорок первом меня прятал в амбаре, а потом в подполье?

— Я! Еще вы что-то на подворье у нас схоронили…

— А я-то смотрю, где встречались, — старшина обнял Миколу. — Парень, видать, не промах. Ты ход знаешь, ты и пойдешь. Вот тебе твой автомат, гранаты… Бери, бери… Стрелять придется — не дрожи, ёлки-копалки. Войдешь в бункер, скажешь, что отстал, заплутался, еле нашел, мол… Вот и вся твоя задача, понял?

— А вы?

— А мы свое дело знаем, не подведем. Ну, двигай.

Стало виднее вокруг, чувствовалось, что солнце поднялось и пробивалось сквозь пасмурь. Микола скрылся. Карасев спешно набросал донесение:

«Обнаружил бункер. Ворон с бандой. Обложили, Жду подкрепления. Координаты…»

Двое пограничников ушли с донесением. Старшина задумался. Впятером штурмовать бункер опасно. Начал жалеть, что послал с донесением двоих, одного бы хватило.

— Эх! — вздохнул Карасев и увидел Миколу, который, пригнувшись и озираясь по сторонам, бежал к старшине.

— В бункере бандеровцев нема…

Ворон, обнаружив исчезновение Миколы, немедленно увел банду в неизвестном направлении.

— Найдем Ворона. Знаю я еще одно укрытие, — обрадовал Микола Карасева.

* * *

Старшина Карасев решил действовать на свой риск и страх. В бункере оставили двоих пограничников дождаться связного с заставы или подмоги.

Не успели выйти из леса, как с неба обрушились потоки воды. В сплошной пелене ливня за три шага человека не различишь.

«Такой дождина долго не продержится, небесных бассейнов не хватит», — думал старшина, упрямо шагая вперед. Идти трудно, на сапоги налипали увесистые шматки грязи. Плащ-палатки вскоре набухли, встали коробом, дождь стучал по ним, как по броне, гулко, с нахлестом… Ветви хлестали по лицу, того гляди без глаз останешься, ноги вязли в невидимых колдобинах. Продолжать погоню в такую непогодь не было смысла. Надо возвращаться к бункеру. Вспомнили о Миколе.

— Где он? — спросил ефрейтор Григорьев.

— Пропал парень, — констатировал рядовой Савин.

— Местность он знает. Найдется. Вперед, к бункеру! — проговорил Карасев.

Дождь не унимался. Вода заполнила все балки и балочки, бурлила в них. Пограничники промокли до нитки. Хотелось курить, ноги сами подгибались в коленях, руки закоченели.

Передохнуть хотя бы часок. Но где? Проклятый дождь не оставил в лесу ни одного сухого местечка.

— Сейчас бы в стог сена забраться, — выдохнул старшина.

Неожиданно уперлись в бревенчатую стену, а приглядевшись, рассмотрели сторожку, колодец, неподалеку еще какие-то строения. Старшина послал бойцов разведать, что это за избы, а сам, приготовив гранаты, прилег за углом сруба.

Выяснилось, что поблизости находятся два совершенно пустых амбара. Там вполне можно переночевать.

— А в сторожке есть кто?

— Сейчас выясним. — Карасев постучал в крестовину рамы. Тихо. Постучал еще. Мелькнуло что-то белое и прильнуло к стеклу. Карасев рассмотрел испуганные глаза и сморщенное лицо старухи, махнул рукой на дверь. Окна слегка осветились, старуха, видать, вздула лампу.

— Вот еще просили ее. Эх, темнота, — проворчал старшина и, оставив бойцов на улице, вошел в сторожку.

Старуха оказалась одна, старик ее уехал по делу, только ему известному.

— Ладно, мать, загаси лампу, а печь растопи. Нам обсушиться малость, согреться…

Перед утром старшину разбудила возня в сенцах.

— Не трогайте их, лучше меня, старую, убейте. И как я вас, проклятых злыдней, не распознала. Слепа стала. Ох, не простят мне люди…

— Замолчи, старая. Прочь с дороги…

Старшина подскочил к двери и заложил ее на крюк. Григорьев и Савин быстро натягивали сапоги.

Дверь трещала под напором людей, но не сдавала. Старшина ударил очередью из автомата сквозь тесины. Послышались стоны.

— Нечего с ними вожжаться. Обкладывай хату соломой и пали.

— Добре! Поджарим москалей!

— Бабка, где керосин?

* * *

Дженчураев с коноводом Бурмистровым возвращался из подразделения в штаб. Торопились прибыть засветло, гнали быстрым аллюром, дождь подгонял. Из-под кованых копыт шматками летела сырая земля.