Парни не плачут

– Не трусь! – Джон почувствовал его настроение, как обратный полюс магнита. – Добавь хода!.. – он умел группироваться даже в дурном настроении. Может быть, потягивая спиртное. Тоже нашёлся канатоходец.

– Задница не чужая, своя!.. – Том скрипнул зубами. – Эти сволочи никогда нас не сделают. Мы просто не можем облажаться.

Брэндон перевёл взгляд на спидометр. Стрелку давно лихорадило, а теперь просто зашкаливало. Тёмный остов «камаро» маячил сзади – акулой. Туман, чаще появляющийся в низинах и болотистых краях рядом с лесом, проглотил целый участок шоссе, и парню на ум снова пришло сравнение с циркачом, только теперь выплясывать приходилось на тонкой ниточке. Уняв подрагивающую нижнюю челюсть, он свёл брови и дёрнул ручку скоростей.
Толчок средней силы вывел «форд» почти на обочину. Девушки в один голос ахнули, а крутые ребята разразились новой очередью ругательств. Их схема «вышел, покурил, закончил разговор» предусматривала мордобой, но порча имущества типа помятого крыла машины тянула на серьёзные разборки. Записи бардов, транслируемые сумасшедшей радиостанцией Орегона, сменялись хитовыми песенками…

– Хреновы черти! Сволочные хреновы черти! – Брэндон вздохнул, уперевшись взглядом в панорамное зеркало. Оранжевый, голубой и фиолетовый огни плясали сзади нервным ансамблем. Рёв мотора перекрыл включённый на полную мощность приёмник.

– Не вырветесь!.. – Джон стукнул кулаком по водительскому креслу. От неожиданности мальчишка подскочил. Внезапно «камаро» затормозил, словно подбитый вражеский лётчик, и ушёл на просёлочную дорогу, которая была обозначена косо висящей вывеской… Брэндон проклял своё воображение. Цветные размытые пятна сменились ритмичным миганием, сменой красного и синего. Похоже на галлюцинации, или картинки из снов… Вой сирены оглушил их, потому что Том открыл окно, выбрасывая бутылку на обочину.

– А! Полиция!.. – Кейт вздрогнула, её белокурая подружка судорожно вцепилась Брэндону в рукав. Первый раз в жизни он был готов послать прекрасную даму к чёрту на кулички. Спину ощутимо поджаривали прислужники ада, корча рожи и высовывая вилы. Он пробовал дружить с законом… но… такое превышение скорости не расценивается на шоссе, как детские штучки.

– Прибавляй скорости, ковбой!..

– Мы же перевернёмся!

Устойчивые восемьдесят миль. Хорошие восемьдесят миль. Неизменные восемьдесят миль. Если мотор этого подержанного «форда» выдержит, он будет возносить молитвы всю оставшуюся жизнь.

Обещаю. Пусть меня на порог в церкви не пускают! Не создан я для того, чтобы брать интервью у легавых в синих фуражках… Буду чистить ботинки на углу пятой авеню!Голые столбы неслись мимо него, как кардиограмма чахлого сердечника.

– Брэндон, останови! – Лана хорошо чувствовала опасность. Но ей он не возжелал бы признаться, что боится. Отпустить потные ладони – и уедут они в поле… шесть человек в эпицентре взрыва… их жизни пойдут на растопку огромного костра. Степи Небраски только тогда и хороши, когда в них не водятся шакалы… Копы! Мечта поэта!.. Овощи в тюремной столовой… только этого ему и не хватало… Вой сирен был бесперебойным, как зудящий комар у щеки. Ему хотелось показать средний палец, что Брэндон и сделал.