Парнокопытные киты, четырехкрылые динозавры, бегающие черви...

Переосмысление «бестиария» Уолкотта позволило выяснить, что остатков кишечнополостных в сланце Бёрджесс нет. То, что он считал медузами, оказалось либо циклическими ротовыми аппаратами необычных огромных, по мерках кембрийского мира, до метра в длину, хищников — аномалокаридид, либо странными планктонными животными — парапсонемидами, которые относились либо к вторичноротым, либо к лофофоратам (от греч. λοφος — гребень, пучок, (φορε, φορος — ношу). А его «кольчатые черви» в новом свете предстали в основном голово-хоботными червями и ксенузиями — многоногими животными, несколько напоминавшими современных онихофор и тихоходок. В кембрийских лагерштеттах также присутствуют водоросли, скелеты спикульных губок, брахиоподы (буквально: плеченогие; от греч. βραχιων — плечо, πους — нога) с ножками и чувствительными щетинками, разнообразные членистоногие с конечностями и органами пищеварения (иногда наполненными остатками последней трапезы), а также отпечатки древнейших гребневиков, щетинкочелюстных и хордовых; иногда попадаются примитивные кольчецы. Объединяет все эти организмы одно обстоятельство — у них есть достаточно прочные и устойчивые покровы, которые и предохраняют тела от быстрого распада.

Все лагерштетты приурочены к относительно глубоководным морским отложениям, состоящим из очень мелких, микроскопических обломков и глинистых частиц. Последние служили своеобразным упаковочным материалом. Способствовало сохранности остатков и то, что кембрийские морские глубины с пониженным содержанием растворенного кислорода еще не были освоены различными роющими организмами, которые в считанные дни перерабатывают современные морские осадки так, что почти ничего целого в них не остается. Они добрались туда только к концу кембрийского периода, что и стало одной из причин исчезновения лагерштеттов типа «Бёрджесс». Но вероятно, это не было главной причиной.

Ведь эти остатки являются не просто отпечатками. Долгое время на вопрос о минеральном составе ископаемых из сланца Бёрджесс ответа найти не удавалось. Сланец подвергся заметным преобразованиям в результате прогрева, и ныне эти ископаемые представляют собой углистые образования, покрытые слюдистой или кварцевой корочкой. Но в конце концов изучение остатков из испанского Муреро позволило понять, что и покровные ткани, и раковины до тончайших деталей состоят из различных глинистых минералов, в основном из зеленых призм хлорита и серебристых шестоватых кристаллов иллита, в зависимости от исходной морфологии ткани. Вместо организмов получились их глиняные слепки, приятного изумрудно-зеленого или серебристого цвета, своего рода природная керамика.

^{Кембрийское членистоногое Alalcomenaeus, вид сбоку (длина 8 сантиметров); Ченцзян, провинция Юньнань, Китай; 520 миллионов лет. Юньнаньский университет (предоставлено Никласом Стросфелдом)}

^{Трехмерная реконструкция кембрийского членистоногого Fuxianhuia protensa, созданная по нескольким образцам: слева — нервная система, справа — нервная, пищеварительная и кровеносная системы, в центре — внутренние органы, вложенные в контур внешнего скелета (длина 9 сантиметров); Ченцзян, провинция Юньнань, Китай; 520 миллионов лет. Художник Всеволод Абрамов}

Ныне благодаря новым технологиям об организмах, сохранившихся в глинистых лагерштеттах, можно узнать удивительные подробности. Так, исходя из представления о том, что в нервных клетках накапливается больше железа, группа палеонтологов и биологов под руководством технолога Генго Танака из Японского агентства по наукам о Земле и море исследовала одно из древнейших кембрийских членистоногих фуксиануйю (Fuxianhuia protensa), описанную в Ченцзяне, с помощью рентгеноспектральной компьютерной томографии и флюоресцентной микроскопии. «Мы смогли увидеть следы нервных волокон, ведущих от мозга, состоявшего из трех отделов, к различным органам животного, которому 520 миллионов лет, — рассказывала палеонтолог Ма Сяоя из Юньнаньского университета. — Этот орган, брюшная нервная цепочка и кровеносная система с объемным, спинным сердцем были у фуксиануйи практически такие же, как у самых продвинутых животных из этой группы — ракообразных, многоножек и насекомых». Получается, что эволюционные преобразования внутренних органов опережали развитие внешних — очень простых у этого членистоногого — структур.