Пароход

Алябьев не стал задавать лишних вопросов. Ему и так было ясно: служанку отпустили раньше положенного, в квартире находятся какие-то «они», и супруг Миланы, вероятно, сейчас с ними, отчего и не вышел его встречать вместе с женой, как он обычно поступал. Значит, госпожа де Маршаль действительно вызвала его для какого-то серьёзного дела. Мужчина стянул с ног свои сырые «американки» и на носочках поспешил в ванную. Не успел он снять носки, как и Милана поспела. Она принесла ему полный мужской набор: новый чёрный костюм-тройку, новую рубашку, новый галстук, новые носки и туфли. И как было видно, последние были вынуты только что из коробки.

– Вот, купила вчера к твоему дню рождения, – сказала женщина. – Уж чего-чего, а твои-то размеры я знаю. Они ведь у вас с братом были одинаковыми.

Верно, одинаковыми. Старший брат Миланы – Андрей Игоревич Радеев был лучшим другом Алябьева. Да что там другом, – братом был. Даже роднее чем Краснов. Отсюда и сама Милана была Сергею Сергеевичу как родная сестра. Когда она родилась, ему и Дюше – так он называл Андрея – было уже по пять лет. А когда Миланка подросла, то как, бывало, они на пару нянчились с ней?! Причём, никто ведь их не заставлял. Сами водились, по своей инициативе. Андрей в Миланке души не чаял, отчего и Сергей не отставал чаять.

Эх, Дюша-Дюша! Не стоять бы сейчас Алябьеву перед его сестрой, если бы не он. Нет, не стоять, а лежать в сырой юшуньской земле.

Между тем Милана продолжала:

– Но уж если случилось так, как теперь, не дождались мои подарки твоего дня рождения, так сейчас одевайся и носи на здоровье. А то совсем ты, дружок мой, отрепался. Совсем я тебя, Серёженька, запустила, а к дню рождения я тебе что-нибудь другое придумаю.

Сергей Сергеевич стал смущенно говорить, что его одежда вовсе не старая, что буквально на той неделе он приводил её в надлежащий вид, но Милана отмахнулась:

– Оставь её, Серёжа. Жанна завтра утром ею займётся. В эту пятницу придёшь к нам на ужин и заберёшь: выстиранную, высушенную и выглаженную. – Наконец, она протянула ему деньги – тысячу франков, и сказала: – Как ты обязан Дюше, так и я тебе. И попробуй только отказаться! Через полчаса ждём тебя в гостиной.

«И попробуй только отказаться!» – это были последние слова Андрея Радеева, сказанные им перед смертью Сергею Алябьеву. Тогда Корниловская ударная дивизия с наступлением темноты, оставив Перекопский вал, отошла на Юшуньские позиции, надо сказать, плоховато приспособленные для обороны. На рассвете красные большими силами при поддержке артиллерии пошли в атаку. Корниловцы сдержали яростный натиск. Отступив, противник залёг в какой-нибудь сотне метров и, похоже, что ненадолго – готовился к новому штурму.

Алябьев и Радеев, привалившись спинами к стене окопа – фактически канаве, закурили.

– Если ещё раз так атакуют, то, пожалуй, выжмут нас, – предположил Дюша.

– Сначала кишки надорвут, – позлился Алябьев, прислушавшись к доносившейся стрельбе на правом фланге, и вдруг разом стихнувшей. – Мне кажется, что красные там прорвались.

Бросив окурки папирос, оба офицера приподнялись над бруствером, оценивая обстановку на своём участке. Перед окопом на «колючке» неподвижными чёрными мешками висели трупы. Они валялись вповалку и отдельно, как перед самой проволокой, так и за ней. За «колючку», найдя свою смерть, прорвались лишь единицы. Один из них – большой грузный матрос, лежал буквально в двадцати шагах от окопа, и его поза Алябьеву не понравилась. Он лежал на животе, уронив голову в бескозырке на согнутую в локте левую руку и вытянув вперёд правую, с зажатым в кулаке большим длинноствольным «маузером», как будто вот-вот готовый вскинуться и тот час выстрелить. «Добить бы надо», – решил Сергей Сергеевич, передёрнув затвор «трёхлинейки». И тут появился штабс-капитан Краснов. Он бежал вдоль окопа, пригибаясь и отстраняя «наганом» солдат.

– Господа!.. – судорожно дыша, крикнул он Радееву и Алябьеву. – Красные со стороны Дроздовской дивизии выбили 1-й полк из первой линии! 3-му полку угрожает удар с тыла!

– Это точно?

– Сообщили по телефону. Меня к вам полковник Невелев прислал. Нам помочь надо! А?!

– Больше прислать некого? – съязвил Алябьев, хотя понимая, почему Невелев прислал к нему именно Краснова – старого друга, а не какого-нибудь там солдата.

– Ты у полковника спроси! – рыкнул обер-офицер. – Так с помощью, как? А?

Сергей Сергеевич уверенно сказал:

– Помяните моё слово: сейчас нас в контратаку поднимут. Какая помощь нужна, Николай?

– У нас большие потери, мать бы их! – тот выругался. – И патронов с гулькин нос осталось!

– Евсеев! – распорядился Алябьев. – Бери отсюда пулемёт и тащи его на правый фланг.

Солдаты по команде фельдфебеля сняли с бруствера тяжёлый «максим», понесли…

– Быстрее, миленькие мои!! Быстрее!! – торопил их Краснов. – Серёжа, а гранат нет? Хоть пяток штук, а? Хоть парочку, а? У нас ведь там совсем «караул»!

– Кузьмин! Бери своих богатырей и гранаты! Пойдёте со штабс-капитаном! Живее!