Пароль больше не нужен. Записки нелегала

Самолеты есть почти во всех странах мира. Скоро это будут современные боевые машины, способные нести бомбовые заряды большой мощности, что уже показали русские на своем самолете «Илья Муромец». Уничтожать их можно самолетами-истребителями и специальной артиллерией, могущей стрелять прямо в небо. Пулеметы хорошо зарекомендовали себя в нынешней войне, но найдутся изобретатели, и в России они уже есть, которые сделают маленькие пулеметы и вооружат ими каждого солдата.

Мы будем знать группировку войск нашего вероятного противника, но узнать моральный дух изнутри нельзя ни по каким книгам, ни с помощью людей, мыслящих немецкими категориями.

Мы будем тебе помогать, нацеливая на стратегические направления, которые нам нужно осветить, чтобы принять окончательные решения. Родина тебя не забудет, мой мальчик.

Глава 14

Я проснулся от того, что свалился с прогнившего пенька, рядом с которым развел костер. Костер погас и даже не дымился. Было уже темно. Ярко светили звезды на небе. От холода я окоченел, руки не сгибались, губы еле шевелились. Потихоньку двигая руками и ногами, я вытянулся во всю длину тела, кое-как встал и начал делать физические упражнения, постепенно восстанавливая кровообращение. Затем я снова набрал веток и развел костер.

Немного обогревшись, я с ужасом подумал, что приснившийся мне инструктаж Густава, являющийся тезисным изложением основных положений всего того, что мне говорили, мог быть последним в моей жизни. Если бы я не свалился с пенька, то я бы не проснулся, и потом, через несколько дней, а может быть и месяцев в лесу нашли бы труп, сидящий на пне в позе «Мыслителя» Родена. Это все водка. Зимой с нею надо быть очень осторожным. Она дает временное снятие усталости и притупляет чувство опасности, заставляя расходовать много сил, нужных для сохранения организма.

Меня учили правилам ночевки в лесу в зимний период. Но я пренебрег этим наставлениям и чуть не сорвал важное задание. Я должен был развести костер побольше, вытянув его на длину тела. Хорошо прогреть костром почву. Сверху положить развесистые лапы хвойных деревьев. Лечь на них и укрыться шинелью. И всю ночь я бы спокойно спал, согреваемый теплом снизу.

Как говорят русские, береженого Бог бережет. Сам о себе не позаботишься, никто о тебе заботиться не будет. Надо сделать зарубку в своей памяти.

Молодость относится к смерти как-то несерьезно, как к чему-то временному, проходящему с течением времени. Как правило, все подвиги совершаются молодыми людьми, уверенными в свою удачу и неуязвимость в любой ситуации. Когда за плечами нет большого жизненного опыта, прожитой жизни, то и терять-то особо нечего. Пожилой человек идет на подвиг с ясным сознанием того, что ничего, кроме этого, уже нельзя сделать. Кто-то должен пожертвовать собой во имя спасения других. Вызывается на подвиг не самый храбрый, а самый подготовленный, понимающий, что с его гибелью генофонд нации не погибнет. Останется больше здоровых производителей, а не старых, теряющих силы волков, которые, в первую очередь, должны заботиться о потомстве своей стаи.

Такие мысли приходят с годами. Мне часто приходилось слушать пожилых людей, пожалуй, уже даже слишком старых, которые говорили и спрашивали, почему Господь Бог не заберет их к себе, сколько еще времени они будут коптить небо. И поверь мне, Наташенька, ни один из них, даже живущий в невыносимо тяжелых условиях, не видел в смерти того избавления, о котором он только что просил. Каждый надеялся еще пожить, надеясь, что завтра или послезавтра наступят лучшие времена, придут близкие люди, согреют его теплом заботы, и жизнь будет казаться лучше, чем она есть.

Наконец, среди деревьев забрезжил рассвет. Я подкрепился имевшимся у меня продовольствием, сжег свои транзитные документы, разгреб пепел и выкинул металлические скрепки, соединявшие страницы швейцарского паспорта, забросал костер снегом. Все, что соединяло меня с нормальным миром, дымом ушло в небо. Сейчас я в России, и я русский.

Выйдя на дорогу, я бодрым шагом пошел к Ново-Николаевску.

Ближе к центру России более явственно проглядывали черты новой власти и революции.

На подходе к городу меня остановил революционный патруль – один штатский и два солдата с оружием:

– Привет, земляк, куда путь держим?

– Куда-куда, куда глаза глядят, – ответил я, – Россия большая, а приткнуться человеку некуда. Здесь так же, как и в других местах. Думаю ближе к теплу податься, там, поди ж ты, и хлеба поболее родятся.

Посмотрели мои документы и собрались идти дальше. И тут меня, наверное, черт за язык дернул.

– А вы кто такие? – спросил я.

– А ты не знаешь? – ответили мне вопросительно. – Мы местный отдел по борьбе с контрреволюцией, саботажем, спекуляцией и мародерством. У тебя оружие есть? – и они полезли обыскивать меня.

Оружия у меня не было, но в мешке оставалась водка, одна целая бутылка и остатки в другой. Кусок сала, сухари. Находка обрадовала патруль.

– Давай, присаживайся с нами, – и они пригласили меня поесть мои же продукты.

Бутылку быстро открыли, и она пошла по кругу.