Пароль: "Директор"

Однако ещё до того, как Пипе отправился в Берлин, «Большой шеф» приступил к перестройке своей организации. Он слишком хорошо понимал, что ей нанесли почти смертельный удар. Передатчик руководителя «Красной капеллы» вышел из игры, а с прекращением передач из Берлина Москва отсекалась от источников информации на Западе, и все это в момент крайней заинтересованности Генерального штаба Красной Армии в получении донесений от своих агентов в стане врага. Пятого и шестого декабря 1941 года войска советского Западного фронта, левое крыло Калининского фронта и правое крыло Юго-Западного предприняли первое русское контрнаступление в русско-германской войне.

Теперь Москва пожинала горькие плоды своей неспособности вовремя снабдить передатчиками французскую агентурную сеть.

С потерей рации «Кента» в Брюсселе Треппер лишился радиосвязи с Москвой. Однако без разрешения «Директора» он и пальцем не мог шевельнуть, чтобы оградить себя от будущих попыток проникновения в его организацию, не мог назначить нового резидента в Брюсселе или задействовать один из спрятанных в Бельгии передатчиков. Он даже не мог попросить местных коммунистов передать его сообщение в Москву.

«Большой шеф» не мог предпринять ничего, и оставалось только ждать сигнала из Москвы и тем временем перебрасывать в безопасные места подвергавшихся риску разоблачения агентов бельгийской сети. В конце декабря он вызвал «Кента» с его подругой Мартой Барча в Париж и позволил им обосноваться в неоккупированной Франции. «Кенту» предстояло сформировать новую сеть в Марселе. С такой же целью Треппер отправил в Лион торговца бриллиантами и любовника Риты Арнольд Исидора Шпрингера.

Весточки от «Директора» «Большому шефу» пришлось ждать больше двух месяцев. К середине февраля 1942 года, несмотря на упорное сопротивление немцев, советские войска на Восточном фронте продвинулись на двести пятьдесят миль и освободили 50 русских городов. Но действовать им пришлось без помощи «Красной капеллы». Генеральный штаб в Москве не знал ни номеров, ни назначения свежих дивизий, перебрасываемых из Германии. Ему не были известны ни планы предстоящего весеннего наступления, ни разногласия Гитлера со своими генералами по стратегическим целям русской кампании.

Только к февралю Треппер смог установить контакт с французской компартией. Он встретился с агентом партии, который назвал себя «Мишель», и поведал ему о своих проблемах. Хотя передатчики партии шпионской сетью не использовались, он попросил передать через них в Москву накопившиеся сообщения и выделить один в его распоряжение. Товарищи коммунисты разрешили «Большому шефу» связаться с Москвой, и Треппер, наконец, смог снова получать приказы генерал-полковника Пересыпкина. Все ещё остававшийся в Брюсселе Ефремов должен был возглавить бельгийскую сеть с Йоганном Венцелем в качестве радиста. Французская компартия была уполномочена в ограниченных пределах использовать свои рации для передачи сообщений Треппера (около 300 шифрованных групп в неделю) вплоть до того момента, когда сможет выделить передатчик в полное распоряжение «Большого шефа».

На самом деле французской компартии не хватало передатчиков и для собственных нужд, так что рацию для организации Треппера её радиоспециалисту Фердинанду Пайриолю пришлось собрать самому. Ее мощности едва хватало для связи с советским посольством в Лондоне, откуда его сообщения передавали в Москву. Но появление даже такого передатчика привело Треппера в восторг, и с конца февраля «Красная капелла» снова начала передавать информацию в Москву силами своих радистов, польской супружеской пары Херша и Миры Сокол.

Преследовавшие Треппера немцы и не подозревали о затруднениях своего невидимого противника. Они полагали, что столкнулись со сверхорганизацией профессиональных разведчиков, работавших с какой-то сверхъестественной точностью, и что для борьбы с ними потребуются объединенные усилия всей полиции и абвера. Капитан Пипе в середине декабря 1941 года отправился в Берлин доложить о «Красной капелле» высокому начальству. Его доклад поднял на ноги весь Берлин: теперь на охоту за организацией «Большого шефа» вышли абвер, служба безопасности связи, полиция и гестапо.

РСХА хорошо понимало, что от зловещего слова «гестапо» офицерам абвера становилось не по себе, и потому поначалу эта организация держалась несколько в тени. В помощь Пипе, преданному патриоту Германии, сражавшемуся за свою страну, Мюллер-гестапо отобрал полицейских старой школы, поднаторевших в искусстве помощи консервативным воякам закрывать глаза на наиболее кровожадные проявления нацистской диктатуры.