Пароль: "Директор"

Стоило только этим людям под давлением обстоятельств замолчать, как стала требовать слова противная сторона — считавшие себя непогрешимыми антикоммунисты типа Редера и бывшие сотрудники абвера, пытавшиеся заново переписать. Многие из них награждали описываемых ими лиц псевдонимами. К сожалению, в эту игру оказались втянуты историки и пресса. «Дер Миттаг», например, опубликовала фотографию главного радиста «Красной капеллы» в Западной Европе, которого назвали «Вильгельмом Шварцем». Читатели не знали, что «Шварц» был псевдонимом, изобретенным Пипе. Однако на фотографии был действительно изображен реальный радист, разведчик-коммунист Йохан Вензел. Мифический «Шварц» сразу же появился во многих книгах; даже бывший сотрудник абвера Пауль Леверкуен принял его за реально существовавшую фигуру.

Еще одним в ряду этих вымышленных персонажей стал генерал-полковник Федор Кузнецов,[2] которого представили в качестве главного шефа разведки Красной Армии. С тех пор его загадочная фигура постоянно появлялась в различной литературе и сообщениях прессы. Многие авторы поверили в существование этого супер-разведчика, даже не удосужившись проверить по советским источникам, служил ли в советской разведке генерал-полковник с такой фамилией. В его существование верил эксперт по разведслужбам Даллин, равно как и хроникер «Красной капеллы» Вильгельм Риттер фон Шрамм. Еще в июне 1968 года слушателям германского радио сообщали, какую страшную угрозу для солдат Восточного фронта представлял генерал-полковник Кузнецов.

Не слишком словоохотливые сотрудники бывшего абвера и гестапо вынудили историков изобретать все новые и новые псевдонимы. Книга Даллина стала первым серьезным трудом о «Красной капеллы», но даже она пестрит выдуманными фамилиями, такими как Калтхоф, Хофман и Вебер. Француз Перро также был вынужден перечислять придуманные имена людей, которым назначались столь же фальсифицированные роли.

В результате такой неразберихи в истории Федеральной Республики до сих пор неизвестно, что в действительности представляла из себя эта организация. Историк Ганс Ротфельз так и не смог определить, насколько тесно «Красная капелла» была связана с Советским Союзом, а десятью годами позже историк Гельмут Хайбер писал «о невозможности окончательно установить степень причастности РСХА к созданию легенды о „Красной капелле“». От простых людей трудно ждать знания того, что осталось неизвестным историкам. Так что «Красная капелла» осталась загадкой.

Такая неопределенность представляется вдвойне огорчительной, поскольку позволяет демагогам левого и правого толка искажать историю в своих собственных интересах. «Красная капелла» — не просто обычное дело о шпионаже; для немцев оно порождает множество эмоций, вызванных невозможностью заглянуть в свое прошлое.

«Измена» — в смысле предательства собственной страны — слово в нашем обиходе взрывоопасное, и многим немцам оно просто надоело, поскольку неразрывно связано с вопросом об их отношении к режиму, известному как Третий рейх. Даже терминология истории «Красной капеллы» говорит о попытке немцев навести глянец на свое нацистское прошлое и заставляют нас гадать, научились ли они делать скидку на патриотическую и идеологическую фразеологию, которая скорее затушевывает, чем высвечивает эту главу германской истории.

Миновало уже больше четверти века с момента ликвидации этой шпионской организации, но правдивая история «Красной капеллы» продолжает оставаться неотъемлемой чертой германского политического самоочищения. Теперь эту историю можно рассказать без фальшивых имен и самооправданий её участников. Все это стало возможным благодаря появлению прежде неизвестных документов, необходимых интервью с представителями обеих сторон, тщательного исследования всех опубликованных как на Востоке, так и на Западе источников.

Так что теперь я могу написать подлинную историю крупнейшей разведывательной организации, которая вылилась в рассказ о шпионах, предателях и идеалистах, преследуемых и преследователях, захватывающую, как любой сюжет о шпионаже. Более того, она представляет собой урок истории, показывающий, как низко могут пасть люди, когда их государство не признает принципов законности и человечности.

Такая история особенно необходима из-за существования в Германии двух группировок, препятствующих осознанию немцами целей и значения «Красной капеллы».

Правые экстремисты представляют этот случай своим собственным делом, поскольку рассматривают его сквозь призму «измены», которой они хотели бы заклеймить любую группировку, представлявшую внутреннюю оппозицию гитлеровскому режиму. Их левые оппоненты, в свою очередь, недвусмысленно представляют «Красную капеллу» под маской демократического движения сопротивления. Делается это для оправдания идеологии, чей антифашистский экстерьер не может скрыть того факта, что её официальная политика носит в себе черты уродливого сходства с идеями национал-социализма.