Пароль «Dum spiro…»

Из объяснительной записки РО фронта:

«В начале января 1945 года я получил приказ Центра поручить Правдивому немедленно разведать гарнизон города Сосновец. С этой целью послал Правдивого и Грозу в город Сосновец.

…Наступление нашей армии застало их в Сосновце. Связь с ними я потерял. Как сообщил мне впоследствии Гроза, Правдивый вернулся из Сосновца в Кшешовице и сказал Грозе, что он поедет за женой и вместе с ней явится в нашу часть. Гроза сообщил ему пароль для явки. Вместе с Грозой до последнего времени был Молния. С ним Гроза расстался в Кшешовице. Молния, как предполагает Гроза, теперь находится в нашей контрразведке, скорее всего в 59-й армии.

Голос».

Причудливы судьбы человеческие на войне. Забегая вперед, скажу, что Комахов-Молния нигде не объявился. Все наши запросы ни к чему не привели. Не исключено (Гроза, возможно, ошибся), что Молния, как и Курт Пеккель, убит шальной пулей. Впрочем, с ним могли расправиться местные партизаны, и не подозревающие о его связях с нами.

А Отман — Правдивый? К Павлову в штаб 1-го Украинского фронта он не явился. Следы его надолго потерялись и отыскались несколько лет спустя… в одном из наших исправительных лагерей. Оказалось, что в Белоруссии подразделение, в котором служил Отман, участвовало в операциях против советских разведгрупп. Наряду с другими абверовцами, служащими полевой жандармерии, комендатур он в Минске предстал перед судом и был осужден как военный преступник.

На запрос соответствующих органов я сразу подтвердил его показания об активном сотрудничестве с группой «Голос». Советское правосудие, тщательно все взвесив, а также учтя неизвестные нам раньше факты биографии Отмана, нашло возможным освободить его досрочно из заключения. И все же в этой истории (следы Правдивого потерялись на этот раз, казалось, навсегда) для меня осталось немало белых пятен.

Какими были настоящие мотивы его сотрудничества с нами? Трезвый анализ обстоятельств? Осознанное понимание близкого конца? Желание во что бы то ни стало, любой ценой выжить? Только это? Тогда почему не вышел, как условились, на Павлова? Ведь это было в его интересах. Ответ пришел совсем неожиданно уже после первого издания этой книги.

Как-то довелось мне по служебным делам побывать в одной из наших республик. Перед отъездом я выступил по местному телевидению. По просьбе телезрителей рассказал и о деятельности группы «Голос» в районе Кракова.

Вечером возвращаюсь в гостиницу. И тут меня ждет записка. Всего несколько слов.

«Тов. Березняк! Прошу позвонить по телефону 35-41-24. О.».

Набираю номер.

На другом конце мужской голос переспрашивает:

— Капитан Михайлов! Получили мою записку? Я — Отман!

Отман?! Наш Отман?! Не может быть! Какими ветрами его сюда занесло?

— Курт Генрихович?!

— Собственной персоной. Не заглянете ли к Правдивому в гости? Моя жена и я — будем очень рады.

— Вряд ли успею. Сегодня улетаю.

— Сколько у вас свободного времени? Час? Через двадцать минут буду в вашем номере. Нам обязательно надо встретиться. Одним словом, гора с горой не сходится, а человек с человеком…

Он стоял на пороге невысокий, плотный. Глаза спокойные, ничем не выдают внутреннего волнения: стреляный воробей.

— Здравствуйте, товарищ «Голос». Здравствуйте, Евгений Степанович. Вижу, вижу… Вы удивлены? Я, однако, не турист, не «гость» с той стороны, как вы, возможно, думаете, а советский гражданин. Давно живу в этом городе. Пенсионер. Ничего не поделаешь — годы. О встрече с вами давно мечтал. Нам есть о чем поговорить. Не так ли?

Короткий у нас тогда получился разговор. Я спешил на аэродром. Отман, однако, обещал на все мои вопросы ответить письмом.

«Правдивый» и на этот раз остался верен себе.

Не письмо, а письма — вот они лежат передо мной: рассказ — исповедь.