Пароль к Жизни

Джон резко подогнул свою левую ногу, выставив руки назад, упал на пол, а правой ногой при падении ударил по коленной чашечке Маркусу, от этого он вновь пошатнулся и упал на колено, уперевшись кулаком левой руки в пол. — А — а-а, — тяжело дышал Маркус, но медленно поднимал дробовик в сторону Джона. Рот переполняли слюни и кровь, Маркус пытался сплюнуть их перед собой, что бы они ни мешали дыханию, но продолжал поднимать дробовик все выше, нацеливая Джона. Я, стоя за контейнерами, наблюдаю за происходящим, не сводил глаз с Маркуса, отслеживаю его каждое движение, попутно сжимая «Осу» все сильнее. Затем медленно поднял пистолет и взял в прицел, стоящего на колени, Маркуса. Вижу, как он поднимает все выше дробовик, с каждой долей секунды делая ситуацию не обратимой. Я закрываю один глаз и нажимаю на курок, с легкостью вылетают пули из «Осы», вонзаясь в лоб Маркусу, который через секунду, наконец-то, падает на спину и замирает.

… … …

Джон Смит

Джон Смит был обычным жителем, в возрасте 18-ти лет был зачислен на военную службу, где благополучно служил следующие двадцать лет. Выдающихся успехов не добился, до высоких чинов и званий не дослужился. Всему виной излишняя эмоциональность, как констатировал в последствии компьютер, через который проходили все сотрудники силовых структур. Военный должен быть хладнокровным и безэмоционально — исполнительным! Сказал Джону полковник в последний день службы. После чего Джон подал рапорт об увольнении, за что и был лишен полной выслуги лет и прочих привилегий Военных. Законодательство в наше время гласит так: «От военной службы могут быть освобождены сотрудники, только по распоряжению их Командиром, предварительно заверенного руководством страны». Так же там написано, что «Подача рапорта по собственному желанию или же самовольный уход, накладывают штрафные санкции, начиная с полного лишения всех титулов и заслуг и кончая тюремным заключением и признанием личности “Вне закона”». Что в принципе и произошло. После ухода из Военных, Джон долго искал место, где мог бы устроится, но с его навыками пальбы из оружия, он никому был не нужен. До тех пор, пока обстановка в городе с преступностью не начала расти. Правительство начало всерьез воспринимать появляющиеся группировки, в особенности те, которые были очень наглыми и дерзкими. Группировки захватывали районы и теряли их, вели ожесточенные бои в переулках с Контролерами. Все эти беспорядки не шли на пользу Правительству, так как недовольства росли, все больше людей нуждалось в защите, которую не могла обеспечить полиция и военные. Все привело к смене власти на нижних уровнях управления городами, более жесткие правила были введены. Были расширены полномочия полиции и военных на местах и это, как оказалось, дало результат, ситуация с бандитизмом выровнялась, а затем и улучшилась и Правительство снова могло контролировать, хоть и не так как прежде, города и районы. Но народ увидел, на что готова их власть и законы. К бандитским группировкам стали, присоединятся не просто люди нарушавшие закон, но и те, кто был не согласен с политикой власти, те, кто считал, что их обманули. Люди с навыками Джона, бывшие военные, сотрудники полиции в период волнений стали одной из основных источников, подпитывающих бандитские группы.

После безрезультатных поисков работы, Джон, как и многие в городе, часто бывал в заведении «Дикая Кошка», где по стечению обстоятельств был замечен управляющим — Сильвером. После того, как в одиночку уложил троих пьяных посетителей за то, что они ударили танцующую стрептизершу по лицу из-за плохого танца, и двух охранников, которые вмешались в драку. Дальнейшая судьба Джона складывалась в образе охранника этого заведения, но чем больше он этим занимался, тем сильнее понимал, что попал в западню, из которой выбраться будет уже практически не возможно. Груз этих размышлений давил на Джона, в особенности каждый раз, когда Сильвер просил охранников «обыскать» сомнительные личности, сидящие в зале. Это все сводилось к одному — отвести в укромный уголок и отобрать все, что было, в лучшем случае чуть — чуть «размяться» на бедолаге, избив его, или же, если тот дерзкий или оказывает сопротивление, просто убить. Об этом было известно каждому посетителю, в дальнейшем, поэтому сопротивлений было меньше, а народу больше, так как альтернатив в местах отдыха было крайне мало. Китайцы, что обосновались по соседству, пускали только «своих», а таковых было очень мало.