Пароль остается прежним

— Брось! — не поверил Никита и, подражая капитану Ярцеву, добавил: — Я пью утром горячий чай. Два-три стакана. А в остальное время надо перетерпеть.

Он поманил Бегалина:

— Идем на кухню: кипяточек есть.

Николаю не хотелось вставать и не хотелось пить. Он отказался.

— Чудак! — удивился Никита. Нахлобучил на глаза бескозырку. Свернул за угол казармы.

— Товарищу коку привет. Разрешите кипяточку? — Никита нацелился кружкой в котел поменьше и прищелкнул языком: — Здорово помогает!

— А как же мое средство?

Кошевник обернулся: сзади стоял, добродушно усмехаясь, старшина Пологалов,

— Помню!

Кошевник живо всыпал в кружку пригоршню соли.

Старшина засмеялся:

— Так ведь ты отказался от моего средства?

— Нет,— убежденно сказал Никита и, залив соль кипятком, сделал огромный глоток. Обжегся. Стерпел.— Здорово помогает! — В этот момент он действительно верил, что соленая вода лучшее средство от жажды. А старшина не сомневался, что едва вернется водовозка, Кошевник подлетит к ней и будет хлестать холодную воду.

Старшина снял пробу.

Кошевник допивал третью кружку кипятка. Вертелся возле Пологалова, хотел что-то спросить.

— Ну, говори, что у тебя? — помог старшина.

— Интересуюсь,— сказал Никита,— а нарушителя будут кормить?

— Конечно,— ответил Пологалов и пошутил: — Ты ведь уступишь ему свой завтрак?

— Почему я? — удивился Никита, но заметил подвох и засмеялся.— Нет, правда?

Ответа старшины он не расслышал: заторопился.

Старшина догадался: пришла водовозка.

Кошевник смотрел, как наполняется цистерна-отстойник. Ему не хотелось ждать, пока вода отстоится, и он наполнил кружку.

Шарапов, проходя мимо, бросил насмешливо:

— Не надоело потеть, Кошевник?

— Матросу без воды — хана!— Никита развел руками и пошел за Шараповым.

Командир катера торопился в столовую. Еще издали он увидел в приоткрытую дверь небольшой столик, на котором растопырил стрельчатые листья фикус. Шарапов все-таки достал его вчера у Истат Мирзабаевой. Он вспомнил, как она обливалась водой, и усмехнулся: до чего бедовая!..

Окликнул Кошевника. Попросил красиво написать: «Стол именинника».

— Это можно,— сразу согласился Никита.— А меня будут сажать за этот стол?

— Один раз в году, так уж и быть, посадим,— прищурился Вахид, сдувая пыль с фикуса.

В дверях показалась могучая фигура сержанта Назарова:

— Бородулю не видели?

Кошевник вмиг подлетел к нему и стал приставать: как обнаружили след?

Назаров отмахнулся:

— Ну обнаружили, и — всё!

Такое объяснение не удовлетворяло Кошевника. А Назарову было не до него. Он думал о Бородуле.

Не случись чрезвычайного происшествия, виновником которого был Бородуля, возможно нарушитель не прошел бы мимо наряда. Тогда бы Назаров не оставил самое выгодное место для наблюдения.

Назарова никто не ругал. Он обнаружил след и поднял заставу в ружье. Чтобы распознать след, требовалось большое умение. Возможно, Назарову даже объявят благодарность. И тем не менее он был недоволен собой. Ветер... Если бы не поднялся ветер, Назаров, конечно, уловил бы посторонний звук и принял меры. Но Назаров не хотел делать скидку на ветер.

Сейчас командир отделения искал Бородулю. Он вдруг заметил, что Бородуля исчез: час от часу не легче! Где может быть Бородуля?

Назаров подходил к пограничникам, сидящим на завалинке:

— Бородулю не видели?

— Не видели.

Он заглянул в конюшню. И здесь нет Бородули.

Тогда Назаров завернул в столовую.

Куда-то запропастился Бородуля, а тут Кошевник лезет со своим дурацким вопросом: как обнаружили след? Ну, обнаружили и обнаружили.

Назаров повторил расстроенно:

— Значит, не видели?

— А ты в казарме смотрел? — спросил Шарапов.

Назаров отмахнулся:

— Что ему делать в казарме? — Он знал, что ни один пограничник не пойдет в казарму, если на заставе боевая обстановка.

— А ты все-таки посмотри.

Назаров неохотно пошел в казарму,

— Бородуля?

Тишина.

— Бородуля! — громче повторил Назаров и прислушался: показалось, кто-то сопит.

Он подошел к койке Бородули.

— Рядовой Бородуля?

Молчание.

Назаров отодвинул ставни. Теперь он хорошо видел Бородулю. Солдат безмятежно спал.

ОСОБОЕ МНЕНИЕ

Когда полковник Заозерный сказал Мансурову, что дальше обойдется без переводчика, начальник КПП вышел из канцелярии и сел на завалинке рядом с пограничниками.

Никто из солдат ни о чем не спросил Мансурова, и Мансуров ничего не сказал им. Но раз больше не требовалось переводчика, каждый подумал, что нарушитель поддается.

Взметнув облако пыли, на заставу ворвался газик. Он описал полукруг и остановился возле комнаты дежурного. Из машины вышел капитан Ярцев. Открыл дверцу заднего сидения. Кому-то предложил выходить.

«Ефремов!» — узнал Мансуров и сразу вспомнил свою неприязнь к водителю автопогрузчика.

Ефремов, втянув голову в плечи, виновато улыбался. Вслед за ним из машины выскочили Ковалдин и «Амур».

Дежурный, проинструктированный полковником, что-то сказал Ярцеву. Начальник заставы кивнул.

Мансуров подошел к машине и, поймав заискивающий взгляд Ефремова, насупился.

Лицо Ефремова посерело.

Ярцев не слишком любезно отстранил Мансурова.

Начальник КПП отступил в сторону. Ярцев повел Ефремова в помещение.