Пароль — «Прага»

Американец подал Олешинскому конверт. Начальник американского штаба Родж Грейс приглашает к себе военного коменданта Пршибрама «по поводу дела, представляющего общий интерес для обеих сторон».

Пока гости хвалили чешскую сливянку, Олешинский советовался с Крижеком, Падучеком и Володаревым. Развязная настойчивость, с какой союзники лезли в Пршибрам, была загадочной. В первый раз американцы появились тут перед тем, как был захвачен власовский штаб, а теперь — снова. Похоже, союзников больше беспокоило то, как прибрать к своим рукам власовцев, чем миссия освобождения Европы от фашизма, о которой они так кричали в газетах.

— Поезжай, разнюхаешь, что там, — посоветовал Манченко.

Крижек нашел местного учителя, знающего английский язык. Олешинский взял с собой двух чешских партизан из разведки Мордвинова. Чисто выбритые, в новенькой форме, они важно уселись в трофейный «мерседес».

Солнце почти совсем спряталось, когда машина въехала в небольшое село вблизи Бржезнице и остановилась возле высоких ворот уютного имения.

Партизан встретил высокий бледный майор в больших очках. Он, наверное, давно поджидал их: по нему было видно, что он замерз. Поздоровавшись, майор пригласил всех в гостиную и предложил отдохнуть после дороги.

Олешинский ответил, что ни он, ни его товарищи не чувствуют себя усталыми и, как военные, привыкли дорожить временем.

— О’кэй! — усмехаясь только губами, сказал майор. — Вы дорожите временем, как настоящие американцы. Представляю, какой приятной будет встреча с вами для полковника Грейса. Он тоже человек деловой.

С этими словами майор направился доложить о приезде гостей. Тут же, как из-под земли, перед партизанами вырос низенький, но довольно подвижной, несмотря на свою полноту, сержант. Жестом иллюзиониста он вытащил из нагрудного кармана переводчика старенькую авторучку, мигом раскрутил ее надвое, поднял вверх и, улыбаясь, покачал головой: в Америке уже забыли о таких ручках. Сержант вытащил из своего кармана несколько авторучек разного цвета и предложил их за два доллара.

Сбитый с толку учитель английского языка вопросительно посмотрел на товарищей. Этот взгляд перехватил и сержант. Он нахально расхваливал свой товар до тех пор, пока не возвратился майор, который попросил партизан пройти за ним.

Грейс был не один. Возле стола сидел капитан, которой привозил партизанам приглашение, и толстый угрюмый человек в гражданском. Видно, у них прервался какой-то серьезный разговор. Высокий, немного сутулый Грейс вышел из-за стола навстречу гостям, крепко пожал им руки.

Полковник пригласил гостей в соседнюю комнату, где их уже ожидал накрытый стол. Хозяин сел рядом с Олешинским и начал угощать гостей виски. Чувствовалось, что американцы чем-то встревожены. Это насторожило Олешинского, поэтому он после первого же тоста вежливо попросил извинения за свою нетерпеливость, которая не разрешает ему воспользоваться гостеприимством до конца: он ожидает делового разговора, ради которого пригласил его Грейс.

Полковник любезно предложил гостям сигареты, а сам, пытаясь сохранить непринужденность, все время весело говорил. Он то восхвалял доблести Советской Армии, то благодарил за гостеприимство, с которым встретили советские военные американскую разведку в Пршибраме, то жалел, что не попробовал сливянки.

— Что касается гостеприимства, то между союзниками в войне и не может быть иначе. Думаю, что вы, господин полковник, будете обращаться с советскими воинами так же? — поинтересовался Олешинский.

— О, безусловно, — ответил Грейс, смотря на гостей прищуренными глазами. Откинувшись на спинку кресла, он сказал тоном пророка: — История увековечит миссию, возложенную на нас в этой ужасной войне.

Олешинский смотрел на розовощекого Грейса, который так самоуверенно подставлял свои плечи под славу победы, и почему-то подумал об Эмиле Гейдуке, Сашко Гоцеридзе, Михаиле Баранове…

Дружеского веселого разговора, которого так ждал Грейс, не получилось. Сергей Мордвинов, словно невзначай, даже взглянул на часы. Возможно, это и подтолкнуло полковника перейти к делу.

— Мой друг, я был приятно удивлен, когда узнал, что советские войска уже в Пршибраме. — И, взглянув прямо в глаза Олешинскому, спросил: — Это маневр или сюрприз?

— Ни то ни другое, — живо, даже весело ответил капитан Олешинский и, разведя руками, добавил: — Разведка-то ваша плоха.

Грейс засмеялся.

— О, я бы хотел иметь дело с разведчиками, но, к сожалению, бог послал мне геологов. Да-да, обыкновеннейших геологов. Какие бы ни присваивали им звания, они даже на войне остаются геологами. — Грейс развернул карту, стал сосредоточенным. — Вы находчивый человек, капитан, мне это нравится, я не без оснований считаю вас главнокомандующим Пршибрама. Но я не надел бы эти погоны, если бы не знал, что танкисты генерала Свиридова находятся от Пршибрама на расстоянии ста — ста двадцати километров, а армия генерала Рыбалко — под Прагой. Это тоже немалое расстояние от Пршибрама. Итак, как видите, я не ошибаюсь, когда считаю главнокомандующим в Пршибраме вас. Да, вас.