Пароль: рододендрон

На долю секунды мне даже закралась мысль все-таки прыгнуть вниз, чтобы лишить самовлюбленного Валентина последнего козыря, и облегчить Алексу жизнь. Но я отринула суицидальные идеи почти сразу. Не смогу, и все тут. Когда я прыгала из окна лаборатории, я допускала, что могу погибнуть, но все равно надеялась выжить, когда резала руку, тоже всерьез не думала, что истеку кровью. Шагнуть же в окно, точно зная, что это конец... Нет, не смогу. Возможно, я отвратительный человек, не способный на самопожертвование, но не смогу.

Я с досадой вернула тюль на место и снова села на диван.

Посидела минут десять, но в голову так ничего и не пришло.

Легла и закрыла глаза.

***

В отличие от заключенных подземелий у меня было одно преимущество: я точно знала, сколько времени длится мое заточение -- уже два дня. Солнце за окном дважды садилось и вставало. Первой ночью шел снег, а на второй день было настолько солнечно, что с крыши началась капель, и к вечеру за окном появились длинные кривые сосульки.

Еду приносили исправно: три раза в день, и всегда первое, второе и компот. Порция для здорового мужчины, поэтому я съедала от силы половину. Впрочем, аппетита совершенно не было. Я все время ждала изменения своего положения, оглядывалась на дверь от каждого шороха, но никто не приходил, кроме охранников с подносом. Все в два раза крупнее меня и очень настороженные, пока один ставил еду на стол, второй стоял в дверях. Глупо было бы даже пытаться бежать. А потому в каждый их приход я садилась на диван, складывала руки на коленях и всеми возможными способами демонстрировала покорность.

Через два дня совсем перестала надеться на чудесное избавление и на то, что Алекс таки сумеет меня найти. Если бы мог, уже бы нашел, а это значит, что Валентин не соврал и тут: магам защиту не пройти, как бы ни был искусен маг.

Тогда я стала ждать Валентина. Должен же он, в конце концов, прийти ко мне? Но он не приходил. И это было еще страшнее. Если бы он попробовал со мной поговорить, что-то вызнать, то это бы означало, что он, по крайней мере, видит во мне человека. Но нет, тут Алекс был прав, его брат относился к бездарным как к расходному материалу. Я для него вещь, средство, но никак не личность. А безразличную вещь не станут портить без надобности, зато, если нужно, кинут в костер без сожалений.

***

На третий день я таки дождалась гостей. В замке повернулся ключ, послышались голоса. Я взглянула на часы: обед уже был, для ужина рано.

Я не ошиблась. Дверь распахнулась, и я увидела на пороге Лизу.

-- Босс сказал, чтобы недолго, -- пробасил Сева, подмигнул мне как старой знакомой и закрыл дверь, оставляя нас с Лизой вдвоем.

-- Привет, -- тут же улыбнулась она мне.

В этот момент я лежала на диване с книгой, которую нашла на полке. Увидев, кто решил меня навестить, я даже поленилась менять положение. Я к этой женщине уважения не питаю, а потому и не подумаю вставать, чтобы поприветствовать.

Я подарила ей презрительный взгляд.

-- У меня тут полевки не водятся, так что тебе нечем поживиться.

У Лизы дернулась верхняя губа, но она сдержалась.

-- Считаешь меня змеей?

-- Вообще-то гадюкой, но, прости, не знаю, чем они питаются.

Лиза только чуть улыбнулась, услышав новое оскорбление.

-- Гадюка питается в основном мышевидными грызунами, земноводными и ящерицами, разоряет расположенные на земле птичьи гнёзда, -- просветила она меня.

Да дама у нас начитанная!

-- Лучше бы в себе человеческие качества развивала, чем энциклопедические знания, -- высказалась я.

-- Не надо так, -- попросила Елизавета, -- я тебе не враг.

Я хмыкнула и, наконец, приняла вертикальное положение, отложила книгу на столик.

-- Скажи еще, что друг.

Она пожала тонкими плечами:

-- Я мало верю в женскую дружбу.

Это вполне сочеталось с портретом этой женщины, нарисовавшемся у меня в голове.

-- Дружба не делится по половому признаку, -- сказала я, -- если ты этого не знаешь, мне тебя жаль.

Лиза поискала глазами, куда бы присесть, хотела сесть рядом со мной на диван, но я одарила ее таким убийственным взглядом, что она передумала и взяла стул у стола.

-- Пожалеть можно тебя, -- ее улыбка напомнила мне оскал Валентина, -- не я ведь сижу третий день под замком.

Я гордо вскинула подбородок.

-- А я чувствую себя вполне комфортно. Тут тепло, и кормят отлично.

-- Восхищаюсь твоим оптимизмом, -- призналась Лиза.

Но ее доброжелательность и комплимент меня не обманули.

-- Не надо оваций, -- ответила я довольно грубо. -- Зачем ты пришла?

-- Поговорить, -- она развела руками в воздухе, -- разве это не причина?

-- Мы уже говорили, -- холодно напомнила я. -- Помнится, разговор не получился.

-- Потому что ты ушла.

Я закинула руку на спинку дивана и устроилась подобнее. Не хватало только бокала с мартини с зонтиком. Да, непременно с зонтиком.

-- Есть такая народная мудрость, -- просветила я, растягивая слова. -- Надо уметь закрывать неинтересную книгу, уходить с плохого фильма и расставаться с людьми, которые тобой не дорожат. Так вот, добавлю от себя. Надо уметь прекращать разговор, который тебе неинтересен.

-- Ты очень цинична, ты знаешь это?