Пароль — «Седой Каспий»

Бакинские чекисты решили «побеспокоить» и Шамси-Заде, верного слугу англичанина. Была разоблачена также подрывная деятельность лидеров фирмы «Анатолий Шеркет», Тарлана и связанных с ними представителей капиталистических разведок.

* * *

Халимбекова привели к Рамазанову.

— Когда вы оказались в Турции?

— После разгрома белой армии, — ответил Ахмед.

— С какой целью вы нелегально перебрались из Турции в СССР?

— Чтобы повидаться с родителями.

— Вы говорите неправду. Нам известно, что вы прибыли в Советский Союз по заданию эмигрантской организации «Анатолий Шеркет» для участия в предполагавшемся восстании Гоцинского.

— Да, я действительно нелегально прибыл в Советский Союз по заданию «Анатолий Шеркет».

— Почему скрывали, что являетесь дагестанцем?

— По совету моих хозяев, в том числе, мистера Кларка. Разведка есть разведка. А я, Халимбеков Ахмед, истинный дагестанец, прибыл сюда, чтобы уничтожить своих врагов и, в первую очередь, Мурада Мустафаева, работника вашей ЧК. По вине таких, как он, я потерял свое богатство, родных, родину и очутился на чужбине. Я должен был мстить, — со злостью ответил Ахмед.

— Вот за все это вы и ответите перед судом.

* * *

Лжеимама допрашивали в Ростове.

— Гражданин Гоцинский, — сказал следователь полномочного представительства объединенного государственного политического управления СССР по Северному Кавказу, — при личном обыске у вас обнаружили копию ультиматума от 22 мая 1924 года представителям Советской власти, в которой предлагается большевикам добровольно оставить Кавказ и отступить в Россию. Кто автор этого документа?

— Я, — буркнул Гоцинский, не поднимая головы.

— Кому вы направили его первые экземпляры?

— Первый экземпляр отправил уполномоченному Москвы — начальнику Дагестанского отдела ОГПУ. Он в ответ предлагал мне прекратить войну с Советской властью и явиться добровольно к нему... Другие экземпляры я направил главам всех держав, поддерживающих мое движение.

— На что вы надеялись, идя против Советской власти?

— Думал, что меня поддержат все народы Северного Кавказа, вдохновленные моими идеями, а военную помощь я рассчитывал получить от иностранных государств.

— Какие ваши идеи?

— Мое идейное оружие — это религия, учение ислама. Я использовал их для достижения своей цели. Поэтому народ шел за мной...

— За вами шли отдельные кулацко-мулльские и бандитские элементы, но не рядовые горцы.

— Я хотел дать всем свободу и независимость.

— Вы несли горцам смерть и разорение, но и этим не ограничились, а хотели продать свою родину империалистам.

— Хватит, гражданин следователь, задавайте вопросы. Я готов отвечать по существу.

— Уточните, какую цель вы преследовали?

— Я хотел ликвидировать новую власть и восстановить старый режим, при котором я снова возвратил бы себе свои богатства и командное положение. Для этого я ни перед чем не должен был останавливаться. Для меня родина — это, прежде всего, мои владения, баранта, промыслы, отобранные Советской властью... Поэтому я ненавижу вашу власть...

— Отправить арестованного! — приказал следователь надзирателю.

...14 октября 1925 года в день приведения в исполнение приговора Гоцинский, обращаясь к своему соседу по камере, сказал:

— Мне, правду говоря, нравятся порядки в ОГПУ.

— Чем?

— Со мной Советская власть долго возилась. Сперва Военно-революционный комитет и ВЧК, а затем ГПУ и ОГПУ боролись против меня. Несмотря на то, что я уничтожил сотни людей — сторонников новой власти, Советы уговаривали меня, чтобы я добровольно бросил борьбу. Поэтому, когда я попал к чекистам, думал, что они, по крайней мере, разрубят меня на куски за все то, что я им сделал. Оказывается, я ошибся в них. Очень доволен, что они быстро закончили мое дело и вместо топора по голове, я получу пулю в лоб, — сказал Гоцинский со злобной насмешкой...

* * *

...Кларк метался, как загнанный зверь. Ни одно из предъявленных обвинений он отвергнуть не мог — улики неопровержимы. Оставалось единственное — просить снисхождения.

— Оставьте мне жизнь, — умолял Кларк Рамазанова. — Я искуплю свою вину. Могу выполнить любое ваше поручение.

— В ваших услугах мы не нуждаемся, господин Кларк, — ответил чекист.

— Очень жаль, мне многое известно.

— Так вы признаете себя виновным в совершенных преступлениях?

— Да, признаю. Признаю то, что хотел лбом пробить стену, построенную большевиками.

— Стена, однако, оказалась стальной, — заметил Рамазанов. — И такой она будет всегда!

1964-1967 годы.