Пароль «Стрекоза»

Мать положила пирожки на сковородку. Синие огоньки пламени жадно лизали дно сковородки. Пирожкам греться понравилось. Они сразу повеселели — запрыгали и зарумянились. Масло тоже обрадовалось — оно надувалось пузырьками, бегало по сковородке и шипело: ши-ши… пши-пши…

Когда пирожки сделались совсем горячими и слегка потемнели, мать сняла сковородку.

— Не притрагивайся, обожжешься, — предупредила она Наташу. — Пусть пирожки немного остынут и отдохнут. А то они наплясались.

Наташа не дала пирогам отдыхать долго. Обжигаясь, она стала пробовать их по очереди. Сначала подносила пирожки ко рту Буратино, а потом уж принималась за них сама. Прежде всего проглотила маленький пирожок, потом средний. Не пирожки, а что-то необыкновенное! Настоящее объедение! Никогда Наташа не пробовала таких вкусных пирожков!

Наконец принялась за румяного богатыря. Откусила кусочек, потом еще, еще и еще. До чего же вкусно!

Вдруг на зубах что-то хрустнуло. Наташа перепугалась и сразу же выплюнула. О чудо! Это оказался кончик носа Буратино.

— Я же нос из теста делала, а тут — деревянный! — воскликнула Наташа.

Мать пожала плечами:

— Откуда он взялся? Непонятно!

Потом заглянула в тарелку с капустой и вынула оттуда красную палочку.

Это был тот самый нос Буратино, который весь день искала Наташа. Но только без кончика.

Самый большой секрет

Наташа и моя жена ведут таинственные переговоры. Они то перемигиваются, то шушукаются, то, закрывшись в темной спальной, хихикают.

Слышу, как они там шепчутся.

— Только, чур, до самого утра не говори папе, — строго предупреждает Наташу мама. — Он ничего не должен знать…

— Вот еще! — отвечает Наташа. — Что я маленькая…

— Запомни — папе ни гу-гу. Это наш самый большой секрет.

— Мы с тобой, мамочка, настоящие секретницы. Как лисички-сестрички! Хи-хи…

— Если он узнает — все пропало…

— Так я ему и сказала! Пусть только попробует спросить…

Наташа несколько раз выбегала из спальной и лукаво говорила мне:

— Ты наш секрет никогдашеньки не угадаешь! Он у меня вот тут сидит, — и стукала пальцем по своей голове. Потом неожиданно спросила:

— Ты, папочка, когда родился?

— Давно. Ровно тридцать четыре года назад.

— А мама сказала, что ты завтра родился. Хи-хи!

— Почему ты так странно смеешься? — спросил я.

— Я так смешно смеюсь потому, что мне смешно от секрета… Папочка, скажи, какой час на твоих часах?

— На моих? Без пяти минут двенадцать. А что? Наступило время раскрывать секрет? Да?

— Вовсе и не да! Мама сказала, что время наступит только завтра. Сегодня наступать не разрешила. Буду молчать секрет до самого утра. Вот! А почему у тебя часы такие старенькие?

— Долго живут, вот и состарились.

— И ремешок тоже старенький. Он прожил столько, сколько бабушка Таня, да?

— Ремешок столько не живет. Он стареет быстрее. Ему столько же лет, сколько тебе сейчас.

— Такой маленький, а весь в морщинках. Его менять нужно. Да? Я проживу столько, еще полстолько и еще вот столечко. Меня менять в магазине не нужно. А почему ты сам часы с ремешком не меняешь? Захотел, чтобы тебе мама сменила?

— При чем здесь мама? Не пойму тебя что-то, Наташка! Все о часах да о часах. Тебе говорить больше не о чем?

— Хи-хи! Ты хитруля, папочка. Ты не покупал часы потому, что знал — мама в день рождения тебе новенькие подарит. С железным ремешком! Ты знал. Правда, ты знал?

— Наташка! — Моя жена огорченно взмахнула руками. — Какая ты у меня болтушка! И пяти минут не смогла сохранить от папы наш секрет. Больше никогда не буду с тобой секретничать!

Завидущие глаза

Я много раз сам себе твердил:

«Никогда не бери Наташу в магазин! Пусть даже собственными слезами захлебнется — все равно не бери».

Но разве оставишь плачущую, несчастную Наташу одну посреди улицы! Заходишь сам в магазин и ее непременно ведешь за собой.

Что тут начинается — ни в сказке сказать ни пером описать! Наташа тащит меня то туда, то сюда — ко всем продавцам, молодым и старым, тетенькам и дяденькам, сердитым и веселым. Слезно требует купить то то, то это.

Она готова унести из магазина домой все, что там продается и покупается. Ей обязательно надо иметь духи «Красная роза» и все книжки с красивыми обложками, воздушный шар и арбуз, кукурузный початок, молоток, пуговицы, самовар, ножницы…

В магазине народ толпится, и все смеются над Наташей.

Зашли мы как-то с дочерью в «Детский мир».

— Выбирай, — говорю Наташе, — себе медвежонка.

На полке в один ряд уселись семь плюшевых мишек. И все разные — черный, белый, серый, коричневый, зеленый, голубой, а один даже золотой.

— Хочу золотого мишку, — сказала Наташа. — Таких даже в зверинце нет. Только у меня!

Продавец подал огромную-преогромную коробку с золотым мишкой.

— Смотри, девочка, не оторви мишке лапу. Не то он от тебя в лес убежит.

— Без лапы-то? — засмеялась Наташа.

— А ведь правда! — удивился продавец. — Я почему-то сразу не сообразил.

— Дяденька, дайте мне еще вон того мишку, белого. Одному золотому скучно. Поиграть не с кем.

— А ты? Ты будешь играть с мишкой?