Пароль «Стрекоза»

— Ты так говоришь, словно у всех людей глаза и носы одинаковы. Есть большие и маленькие. Разница!

— Раз увидел маленький нос, расстояние еще ближе.

— Чудная какая-то арифметика. Ты ее сам придумал?

— Почему же сам? Мне папа показывал учебник для снайперов. Там все на картинках показано, — сказал Ромка и гордо поднял нос кверху. — Даже Шерлок Холмс не мог так определять расстояние, как я умею!

Глава двенадцатая Наука «пускать пыль в глаза»

Удивительные вещи знает Ромка Мослов о маскировке! Если верить ему, то выходит — все вокруг замаскировано. Почему у рыбы спинка пестрая? Чтобы ничем не отличаться от камешка на дне и не попадаться на глаза хищной щуке. Яркая бабочка сядет на цветок, попробуй обнаружь ее — вплотную подойдешь и не увидишь. Тигр вон какой здоровенный и тот хитрит: шкуру полосатую носит, с зарослями джунглей сливается своей расцветкой. А медведи? На Северном полюсе, где кругом белый снег, они белые. В сумрачной, дремучей тайге медвежья шерсть темная. Заяц, казалось бы, глупое животное, но и у него хватает сообразительности дважды в году менять шкуру — под цвет зимы и лета. Так зайцы охотников обманывают. Гусеницы по дереву ползают как ни в чем не бывало — птицам нелегко их обнаружить, потому что они зеленые, словно листья на ветках. У наших пограничников тоже зеленые фуражки и форма защитного цвета. Когда они в засаде, то их и не заметишь в зелени кустарника. Военная хитрость. Давным-давно, когда вражеские полчища задумали завоевать русские земли, то и они пытались хитрить: привязывали пучки веток к хвостам лошадей и скакали по пыльным дорогам. За конницей серой тучей до самого неба поднималась степная пыль. Некоторые несообразительные люди в панике разбегались. Им казалось — целый легион кавалерийский скачет. Враги нарочно поднимали пыль, чтобы показать, будто их тьма-тьмущая. Но им не удалось запугать русских воинов. Русские разгадали хитрость захватчиков и сами, когда нужно было, умели пускать пыль в глаза.

— Вы постойте здесь, — говорит Ромка, — а я через пять минут появлюсь…

Он вручает Андрейке веревку и все свое снаряжение, а сам скрывается в кустах. Носику тоже хочется побежать за ним. Андрейка властно указывает собаке, чтобы оставалась на месте, и пес, тявкнув, смиряется.

Проходит минут пять. Ромка не показывается. Ребят охватывает беспокойство. Отправляются на поиски: обшарили окрест все кусты, осмотрели верхушки деревьев, забрались даже в колючий репейник — пропал человек! А где-то рядом слышится: «Ку-ку, ку-ку, я тут, я тут!» Ясно, это Ромка кукует. Куда же он спрятался? Мальчишек досада берет — голос слышат, а найти не могут. Отчаявшись, Андрейка дает Носику понюхать Ромкину веревку:

— Ищи!

Собака бежит к кусту, который топорщится в нескольких шагах от ребят, и отчаянно лает. Куст шевелится и… поднимается в полный Ромкин рост.

Следопыты ахают — вот так куст! За поясом и на голове у Ромки торчат, вздрагивая листьями, ветки, лицо прикрыто огромным мясистым лопухом с двумя дырочками, как на карнавальной маске, руки увиты папоротником и камышом. Ромка весь зеленый, словно гусеница.

— Я вас видел, а вы меня нет! — хвастается он и сбрасывает с себя лесную одежду. — Вот что значит маскировка!

— А как же голос? — недоумевает Андрейка. — Я отчетливо слышал — ты куковал совсем в другом месте.

— Хитрость. Менял голос. Могу еще и не так. Отойди подальше, смотри на меня. Смотришь?

— Смотрю.

— Теперь послушай…

Ромка стоит спокойно, с отчужденным видом на лице, сунув руки в брюки. А где-то поблизости незнакомый, приглушенный, будто идущий через нос голос говорит:

— Не разведчики вы, а мокрые курицы. Растяпы!

Пухлые Ромкины губы сомкнуты, не шевелятся. Откуда берется голос? Мальчишки заглядывают Ромке за спину — не прячется ли там кто? Никого! Волшебство, черная магия! Ну и способности у человека! В цирке может выступать. Мальчишки поражены. Мальчишкам завидно. Лишь Слава Кубышкин безразличен:

— Подумаешь, открытие — через нос говорить! Нашел дурачков! Никакой ценности для разведки.

— Как никакой ценности?! — раскрывает, наконец, рот уязвленный Ромка. — Разными голосами можно кого угодно напугать. Стою, допустим, один перед браконьером, а разговариваю сразу на несколько голосов. Браконьер остолбенеет…

— Ромка прав, — поддерживает Федя. — Надо всем нам срочно замаскироваться! Рвите лопухи и ветки…

Звено Феди Малявки, слившись с зеленью леса, трогается дальше по направлению к югу. Маршрут следопыты сверяют по солнцу, «открытому» псом Носиком.

— Шагать в ногу… Раз, два, три… Левой, левой… Товарищ Кубышкин, не сбиваться! Смотри вперед, а не на собаку… Раз, два, три… Левой, левой…

— А когда же, товарищ командир, правой? — возмущается Андрейка. — Нельзя же все время левой шагать!

— Разговорчики! Раз левой, значит, и правая двигается. Одной ногой не шагают. Понятно? Отряд, бегом — шагом марш!

— Ну вот опять — «бегом» и тут же — «шагом». Попробуй разберись, бежать или шагать?