Пароль «Стрекоза»

— Сидит, будто белены объелся, — пискнула Катя Праздникова.

— Не мешай, — сказал Глеб. — Он гипнозом занимается…

Строгий голос учительницы прервал их болтовню:

— Подойди к карте, Маковкин, и покажи Лену.

Влас вскочил с парты и указал на Блузкину:

— Да вот же она! На третьей парте ко мне затылком сидит…

Класс засмеялся, а учительница стала еще строже:

— Мы говорим о реке Лене, а ты думаешь неизвестно о чем…

— Он тоже о Лене думает, — вновь пискнула Катя Праздникова…

Вернувшись из школы, Влас обнаружил у себя в портфеле записку:

Милый Власик!

У меня от твоего гипноза мурашки на теле выступают и сердце каменеет. Неужели не видишь?!

Если твои чувства настоящие, то приходи сегодня в 10 часов на свидание. Буду ждать тебя в парке культуры и отдыха на скамейке рядом с однорукой статуей.

Л. Б.

— Ага, все же подействовали мои вздохи! — заликовал Влас и посмотрел на себя в зеркало. — Чем я хуже гитариста!

На свидание он примчался точно в назначенное время.

Скамейка еще пустовала. Влас сел и стал ждать Лену. Она почему-то задерживалась.

В парке было безлюдно, как всегда по понедельникам, после шумных воскресных гуляний. От нечего делать Влас принялся считать звезды на небе, потом перевел взгляд на белокаменную спортсменку. Однорукая застыла на постаменте с веслом в руке, словно часовой с ружьем.

«Ишь куда залезла, — осудил ее Влас. — Странные люди девчонки! Один вдох — выдох, и уже каменеют как статуи. То ли дело мы, мужчины! Нас вздохами не проймешь. Знаем себе цену!»

На парковой аллее показался усатый человек. Подметая дорожку, он размашисто шаркал метлой и шаг за шагом приближался к скамейке. Когда подошел совсем близко, остановился и с ухмылкой посмотрел на Власа:

— На свидание пожаловали, молодой человек?

— Угу, — буркнул Влас и тотчас спохватился: — То есть нет… Что вы!.. Я просто так… На прогулке… Звезды изучаю…

— Гм, интересно, — хмыкнул усатый и устремил глаза к небу. — Кто бы на эту скамейку ни садился, обязательно на небо смотрит. Особенно, если двое садятся. Почему бы это, а?

Влас растерянно хлопал глазами.

— Стало быть, у тебя нет никакого свидания? — переспросил усатый. — А мне на тебя указали: «Свидание, мол, у него». Просили кое-что передать. Но если ты не тот самый…

В голове у Власа зашумело, и все мысли перемешались. Он не знал, как поступить. Лучше, конечно, ничего не говорить незнакомцу. Но тогда и он ничего не скажет. А ведь это, наверное, Лена о чем-то попросила усатого. И Влас, покраснев, смущенно признался:

— Я тот самый… Лена писала в записке, что будет ровно в десять…

— Какая такая Лена? — недоуменно поднял брови усатый. — Тому, кого я здесь найти должен, записку писал парнишка… Нет, ты не «тот самый».

— Пар-парнишка? — встревожился Влас.

— Ну да! Он только что ко мне подбегал. Твоих лет парнишка. Курносый. Все время шмыгал носом и хихикал. «Подойдите, говорит, к однорукой статуе, там один ненормальный свидания дожидается». Я еще поинтересовался: «А какой он ненормальный: тихий или буйный?» И он. меня успокоил. «Тихое помешательство, говорит, после кинофильмов. Вообразил себя влюбленным Ромео». И просил меня шугануть того Ромео со скамейки, чтобы он штаны зря не протирал и не верил глупым запискам… Да, видно, не о тебе речь шла. Ты слишком мал для Ромео. И вид у тебя вполне нормальный…

На какой-то миг Власу Маковкину показалось, что однорукая спортсменка, нависшая над ним всей своей громадиной, шевельнулась и стала опускать ему на голову свое увесистое каменное весло.

Уха из «оп-ля»

Сидят на берегу три рыбака — Влас Маковкин, Глеб Горошин и Женя Карпов. Смотрят на поплавки и гадают: «Клюнет — не клюнет?»

Поплавки замерли. Не шелохнутся. На них уселись стрекозы.

— Стрекоза на поплавке — не жди рыбы на крюке, — сочиняет Влас.

Ему надоело сидеть молчком, и он вот уже час говорит стихами.

Глеб и Женя набрались терпения на целый день. Они знают: рано или поздно рыбы заметят наживку. А Власа заедает тоска. Хотя бы один клевок! Ершам и пескарям самое время пообедать. Может, они уже пообедали где-нибудь в другом месте? Значит, теперь у рыб послеобеденный мертвый час, и ждать их бессмысленно.

— Переняли плотвички человечьи привычки, — жалуется Влас Жене Карпову. — Огорчаешь ты меня — не клюет твоя родня!

— Почему моя? — не понимает Женя.

— Лещи, караси, плотва и им подобная братва — ты, Карпов, знаешь таковых — из семейства карповых.

— Следил бы лучше за поплавком, балабон! — ругается Женя.

— Здешней рыбешки не хватит и кошке…

Власу смешно смотреть на горе-рыбаков. Он втыкает удочку в берег, а сам ложится на песок загорать. Поворачивается на бок, потом на спину и посыпает живот песком.

— Не рыбалка, а обман, — нежась под солнцем, декламирует он. — Карауль пустой кукан.