Пароль: «Тишина над Балтикой»

С этого дня на пирсе, прежде пустом и сонном, закипела работа. Приказом командующего на три миноносца были назначены командиры, вахтенные помощники, штурманы, артиллеристы и механики. По несколько раз в день подходили группы матросов, которых командиры распределяли по боевым частям. Сформированные экипажи немедленно начали ремонт своих заведований. В помощь им флагманский механик направил бригаду рабочих кронштадтских мастерских.

Тихонов ежедневно обходил свою ремонтную зону, наблюдал за работами, кого-то ругал, кого-то подбадривал, кому-то помогал. Вечером составлял доклад о результатах работы за день и отправлял в Москву. В ответ чаще всего сыпались обвинения в медлительности и отсутствии стремления выполнить поставленную задачу. Каждый раз после упреков он скрупулезно сообщал в наркомат об объективных трудностях, и начальство на время умолкало. Но однажды пришлось взорваться и ему. «Прочный», «Прыткий» и «Ретивый» день ото дня все больше начинали походить на настоящие боевые корабли. В начале июля из Финляндии на буксире привели «Поражающего», который пребывал в том же удручающем состоянии, что и его собратья-«соколы» до начала ремонта. На него не успели сформировать экипаж, но ремонтную бригаду из мастерских прислали.

Тихонов шел к одиноко стоявшему у достроечного причала кораблю и удивлялся, почему с него не слышится шум работ, как с других миноносцев. По трапу поднялся на палубу и прошел вдоль борта на ют, откуда доносились чьи-то голоса. За надстройкой открылась идиллическая картина: на расстеленном брезенте, как на матрасах, под летним солнцем загорали в сладкой дрёме трое рабочих. Еще двое играли в карты и оживленно разговаривали. На подошедшего никто из рабочих не обратил никакого внимания.

– Почему не ведутся работы? Кто здесь старший? – раздался властный голос Тихонова.

– Ты чё шумишь, дядя? – с напускным удивлением спросил один из картежников, здоровенный детина в брезентовых штанах и такой грязнущей тельняшке, что на груди и рукавах не было видно ни единой светлой полоски.

– Повторяю вопрос: почему не ведутся ремонтные работы на корабле? – вновь спросил Тихонов, стоя перед грязнулей в чистом кителе и выглаженных брюках.

– А хто ты такой, чтобы тебе тут отвечали? Пока не появится команда этой скорлупы, мы пальцем не пошевелим! Это их работа, а мы им, может, и поможем, – ухмыльнулся собственному каламбуру верзила.

– Ваша задача в срок закончить ремонт и подготовить корабль к переходу на Волгу, где ему предстоят тяжелые бои!

– Я тебе все сказал. И проваливай отсюда, офицерская морда, пока я тебя этой кувалдой не отрихтовал!

Тихонов прищурил глаза и зло заиграл желваками. Перед ним стоял настоящий враг. Это он стрелял в спину комфлоту Непенину, он убивал безоружных офицеров и глумился над их неутешными вдовами. Теперь враг пытается поиздеваться над ним, но не на того напал. Вслух Тихонов, передразнивая верзилу, холодно произнес:

– Зря ты так шумишь, дядя! Пожалеть придется…

Резко повернулся кругом и пошел прочь с миноносца.

Вслед ему раздался гогот и свист.

С причала Тихонов прошел к комиссару. Тот сидел за столом и сосредоточенно что-то писал.

– Что будем делать с саботажниками, товарищ Флеровский? – жестко спросил Владимир Константинович.

Комиссар, не отрывая лица от документа, скороговоркой ответил:

– Саботажников будем выжигать каленым железом!

– Вот и начальник Особого отдела товарищ Калниньш говорил мнетожеса-мо-е, – по складам мрачно произнес Тихонов и взялся за трубку телефона: – У аппарата уполномоченный Наркомата по морским делам, соедините меня с начальником Особого отдела.

– Что у нас стряслось? – быстро подхватился Флеровский.

Через полчаса на причале у борта «Поражающего» остановилась автомашина. Подъехавшие чекисты без лишних слов арестовали бригаду бездельников и затолкали всех в кузов. Среди перепуганных ремонтников только верзила сопротивлялся и орал на весь порт:

– Кого хватаете, революцьённого моряка-балтийца?! Офицерика послушали, дракона? Я таких чистюль, как он, в прошлом годе под лед живьем пускал охлаждаться! А вы руки мне вязать хотите? Не дам, контры!

Арест «бузотеров» положительно повлиял на дальнейший ход ремонта. Вскоре на трех «соколах» работы завершились, лишь на «Поражающем» паровую машину не успели ввести в строй. Из Москвы раздалась команда «тащить его за ноздрю» на буксире и следовать вместе с остальными. В последних числах июля с миноносцев сняли вооружение, погрузили на железнодорожные платформы и под охраной артиллеристов и минеров из экипажей отправили эшелоном в Нижний Новгород.