Пароль: «Тишина над Балтикой»

— Понятно. Вы не удивляйтесь, Леонид Сергеевич, моей неосведомленности. Я ведь после возвращения, считайте, с того света вас первого из своих сослуживцев встречаю. Если не очень торопитесь, расскажите, как сложились их судьбы.

— Хорошо, Илья Иванович, постараюсь рассказать, что знаю. После сообщения о гибели вашего судна в море, командовать отделением назначили лейтенанта Тихонова. Работа наша некоторое время продолжалась без изменений. Но после отречения царя в марте 17-го в Гельсингфорсе случились выступления матросов, в ходе которых был убит комфлот Непенин.

— Да, об этом я знаю. Очень жалко Адриана Ивановича.

— После этой трагедии дела нашей службы шли все хуже и хуже. Осенью немцы захватили острова Даго и Эзель. Тихонов предпринял все меры, чтобы радиопосты не достались противнику. Он был ранен в бою, поправлялся в госпитале. После октябрьского переворота красные арестовали его в Петрограде. Жив он или нет, не знаю. Когда возникла угроза оккупации Финляндии немцами, я отвез часть аппаратуры с поста на полуострове Гангэ в Гельсингфорс, потом ее на судне «Кречет» в Ледовый переход переправили в Кронштадт. Остальное мы с офицерами взорвали на месте. С тех пор я стал свободной птицей.

— Хорошо, Леонид Сергеевич, что приехали навестить. А как вы теперь живете? Выступаете? Ведь у вас прекрасный голос!

— Спасибо, Илья Иванович, что помните. Именно голос и помог в тяжкую минуту. Я уехал в Швецию, стал выступать в Стокгольмской опере. Пользовался успехом, публика хорошо принимала. Недавно вернулся из гастрольного тура по Соединенным Штатам Северной Америки. Народ валом на выступления шел: изголодались люди по мирной жизни, по спектаклям, концертам. Мои арии князя Игоря, Онегина, Риголетто на бис шли. Успех был ошеломляющий. Я представить себе не мог…

— Поздравляю от души!

— Спасибо, Илья Иванович! Ведь вы еще в начале 1915 года говорили мне, что кончится война, будет снова сцена и будут аплодисменты. Все по-вашему и сложилось. Предлагаю за это шампанского выпить, я привез с собой.

На веранде накрыли стол, запахло апельсинами, в бокалах шипело шампанское. На миг отступили все невзгоды.

А Оленев продолжил:

— Друзья! Я приехал сюда не для хвастовства, а с конкретным предложением. Дело в том, что появился план реальной помощи Илье Ивановичу. Впереди у меня гастроли в Европе. Но до них я договорился о благотворительных концертах в Гельсинки и в Стокгольме. Сбор средств пойдет на организацию лечения Ильи Ивановича в Швейцарии. Думаю, вы не будете против.

Весной 1919 года Стрельцов уехал в офтальмологическую клинику в Цюрихе, где ему сделали операцию по восстановлению зрения. Процесс выздоровления занял более месяца, а после его окончания полковник решил задержаться в Европе, поехать в Германию, Швецию и Норвегию для встречи со своими разведчиками «Учителем», «Фридрихом» и «Ферзем».

Глава 4. «Дипломат кабаньей тропы»

1

В Москве хоронили Василия Михайловича Альтфатера, первого командующего флотом республики. Тихонов стоял в вестибюле Главного морского штаба на Воздвиженке, где проходило прощание с «красным адмиралом». В гробу лежал крепкий, не доживший до сорока лет человек, с которым совсем недавно все, кто был на панихиде, проводили бок о бок долгие рабочие дни. Слушали его указания, острые слова и шутки, с улыбкой смотрели, как он торжественно усаживался в старинное кресло, перевезенное из Адмиралтейства в Москву. Тихонов вспомнил, что во время войны Василий Михайлович служил в Морском генеральном штабе, в революцию перешел на сторону большевиков, участвовал в Брестских переговорах с германцами в качестве военно-морского эксперта. Потом в огромных трудах создавал новый флот. 20 апреля 1919 года его вдруг не стало.

Кто-то тихонько рассказывал, что в субботу 19 апреля после работы он повел детей погулять на Москву-реку, потом с женой стоял на пасхальной службе в Никитском монастыре, где почувствовал себя плохо. Дома потерял сознание и, не приходя в себя, умер от разрыва сердца.

Жертвой обстоятельств пал еще один талантливый флотский офицер, думал Тихонов. Многие знали, что Альтфатер тяжело переживал слушавшееся в суде «Дело Морского генерального штаба России» о шпионаже. Главный обвинитель, бывший прапорщик Крыленко, уже указывал на него перстом как на покровителя «заговорщиков». Между тем работавшая с ним Лариса Раскольникова-Рейснер, «Коморси», комиссар морских сил, в некрологе подчеркнула: «Альфатер — человек безупречной честности, имени которого ни разу не касалось ни одно подозрение».

Она и на похоронах произнесла речь, наполненную добрыми словами:

— Не принадлежа к партии, Альтфатер носил высокое звание члена Реввоенсовета Республики и командующего всеми морскими силами страны и ни разу не обманул безграничного доверия, которым был облечен. Не только подчиненные, но и политические комиссары, работавшие с ним, никогда не забудут всесторонний творческий гений Альтфатера, его рыцарскую верность долгу и молодому Красному флоту.